Копьё царя Соломона - [40]

— Барон, — прохрипел он, — я все сделал…

— Да, я слушаю, — ответил Ник, чтобы не молчать, но, не зная, конечно, что сказать.

— Отступник наказан, — продолжал тот, — карающий кинжал настиг предателя.

Аполлинарий и Зандукели смотрели на эту сцену, не понимая слов, но и так было ясно, что происходит нечто странное.

— Вы добыли копье? — спросил неожиданно для самого себя Ник по-шведски. Потом, анализируя происшедшее, он никак не мог понять, почему он заговорил именно по-шведски. Это случилось по какому-то наитию.

— Нет, он помешал мне, копье осталось в Армении.

— Вы убили этих людей? — продолжал Ник.

— Нет, не всех, и я заслуживаю смерти.

— Кто, кроме вас, знает об этом?

— Никто, барон. Я могу спросить?

— Спрашивайте.

— Как вы узнали, как вы оказались здесь?

— Орден всемогущ, — холодно ответил Ник и подумал про себя: «Хорошо, что Аполлинарий и Зандукели не знают шведского. Представляю, что они могли бы думать об этой сцене!» — Мы позаботимся о вас. Какие у вас желания?

— Я счастлив, я исполнил свое предназначение! Пусть меня похоронят там, в древней гробнице инков! — хрипел прерывающимся и слабеющим голосом умирающий. — Там, где я получил посвящение!

«Час от часу не легче!» — подумал Ник. — «Теперь уже и гробница инков! Хотя и стало понятно, откуда Южная Америка!»

— Хорошо, брат! Может быть, есть еще пожелания?

Но тот, откинувшись на кушетку, уже хрипел в предсмертной агонии.

Зандукели подошел к нему, взял за руку, покачал головой. Прошло несколько минут и, вздохнув, доктор закрыл глаза умершему.

— Ну, что, вы смогли что-нибудь прояснить? — спросил он у Ника, стараясь понять, правильны ли были предпринятые им шаги.

— Доктор, вы оказали следствию неоценимые услуги. Все ваши поступки были абсолютно правильны, — стараясь, чтобы самолюбивый доктор был доволен, проникновенным голосом сказал Ник.

— Да, я же еще не отдал вам кинжала! — воскликнул разрумянившийся от похвалы доктор и достал из своего кожаного саквояжа сверток, где аккуратно лежал завернутый в пергаментную бумагу, а затем в холст, кинжал в остатках кровавых пятен, которые выглядели, как пятна ржавчины.

Осторожно, чтобы не коснуться лезвия, Ник взял кинжал в руки. Аполлинарий и Зандукели тоже склонились к кинжалу.

Да, этот кинжал выглядел почти точно как тот, которым в Мцхете пытались убить Аполлинария.

— Что ж, многое стало понятным, — вздохнув, сказал Ник, — но есть, есть еще темные закоулки.

В дверь осторожно постучали. Ник открыл. На пороге стоял князь Вачнадзе с немного обиженным видом. О нем все забыли. Нику стало неловко. Чтобы сгладить эту неловкость, Ник указал князю на кинжал. Тот, забыв, что ему надо быть обиженным, с интересом стал его разглядывать.

— Очень интересное вещественное доказательство! — воскликнул он, рассматривая кинжал со всех сторон. — И как похож на тот кинжал, которым было совершено покушение на господина Кикодзе! Но вид у него абсолютно не кавказский! Занятно, занятно! А как раненый? — спросил он, стараясь не глядеть на Зандукели.

— Увы, — вздохнув, отозвался тот. — Он уже на небесах!

— Печально, и что, вы смогли хоть что-то узнать у него? — обратился Вачнадзе к Нику.

Ник пожал плечами.

— Почти что ничего. Только слабое указание на то, что он бывал в Южной Америке. И что он состоит в некоем Ордене.

— Ну, это уже много! — бодро воскликнул Вачнадзе. — Вполне достаточно для полноценного рапорта! Господа, благодарю всех, мы очень неплохо поработали! И, — он как-то заискивающе обратился к Зандукели, — особо хочу отметить участие в расследовании знаменитого доктора Зандукели.

Зандукели немного небрежно поклонился, но Вачнадзе сделал вид, что не заметил этого.

Ник спросил Вачнадзе, нужны ли они с Аполлинарием еще здесь. Услышав, что нет, Ник и Аполлинарий откланялись и отказавшись от предложенной им коляски, пешком решили прогуляться до дома.

Выйдя из крепости они перешли через Метехский мост и оказались в самой гуще Майдана, в его сердце, площади, сжатой со всех сторон постройками в один или два этажа.

— Да, — сказал Аполлинарий, с трудом пробираясь среди толпы, особенно многолюдной в эти часы, — не доводилось ли вам, Ник, глядеть на Майдан с высоты крепости, с Нарикалы? Занятное зрелище, скажу я вам! Сверху видны только одни человеческие головы — и такое разнообразие головных уборов — папахи, кахетинские и сванские шапочки, офицерские и чиновничьи фуражки, картузы, дамские шляпки и капоры, развевающиеся тюлевые лечаки. А буйволы, быки, ослы, верблюды!

Отчаянный крик: «Хабарда!» заставил их посторониться и прижаться к стене дома. Посередине этой толчеи муша нес на себе громоздкий комод. За ним спешила одетая в грузинское платье, но под кружевным французским зонтиком, озабоченная своей покупкой особа.

— Давайте, Аполлинарий, выбираться к Сионскому собору и к Эриванской площади, — не выдержав всего этого восточного хаоса, сказал Ник.

Аполлинарий кивнул и они стали энергично двигаться направо, пока, наконец, не очутились на Эриванской площади, откуда медлено, тихо переговариваясь, дошли до дома Ника.

Глава 14

Вечером того же дня, конец которого Ник и Аполлинарий провели в лаборатории и библиотеке за работой, они отправились к княгине Елене Дмитриевне, или, как ее звали домашние и близкие, Эличке. Они вышли на Головинский, полный нарядной фланирующей публики. Мужчины были, в основном, в сюртуках, хотя встречались и чохи. Дамы сплошь демонстрировали туалеты последней парижской моды, ибо модисток в Тифлисе было хоть отбавляй.