Конунг - [56]

Шрифт
Интервал

Харальд приблизился к дракону Молчуна. Несмотря на то что сила была на его стороне, построил он свои корабли в боевой порядок. На Тюлене Харальда развевался его стяг. Сам Харальд, готовясь к поединку, надел лучшую свою одежду: были на нем плащ и шлем с посеребренными надщечниками, и рука его лежала на рукояти заговоренного меча по имени Покоритель Дорог Рыб, а другой он сжимал секиру. Он был силен и отважен, этот Косматый, ведь не только хитростью, но и воинским мастерством сумел покорить норвегов. Корабли сблизились настолько, что можно было переговариваться. Харальд хотел взглянуть на Рюрика Молчуна и посмотреть, не дрогнет ли тот. Что же касается воинов Харальда, они не сомневались — многих в тот день не досчитается войско Косматого. Они молча готовили дротики и копья. Харальд тогда крикнул:

— Не того ли я вижу перед собой, кто объявил всем кому не лень, что он раб горы Бьеорк?

Рюрик Молчун отвечал:

- Ты опоздал, Харальд! Сын Торкваля дурачок Эйольв сделал меня свободным.

Харальд заметил:

- Да ты действительно сумасшедший, сын Олафа Бесхвостой Лисы; правду мне говорили, что повернулся ты рассудком. Об этом разве ленивый не судачит… И куда же направляешься?

Рюрик сказал:

- Разве может быть свободнорожденный без своей земли? Ее мне теперь понадобится много.

Харальд крикнул:

- Я покорил всего лишь норвегов, но мой меч уже затупился. А ты на большее, видать, замахнулся! Да для этого надобен меч, какого еще не бывало!

Рюрик сказал:

- Нет, тот, которого прозвали еще и Неутомимым. Топор плотника — вот что мне нужно!

При этом он спокойно смотрел в лицо Харальду, и воины, которые сидели на веслах или стояли, приготовившись, на том и на другом кораблях, видели — Молчун так себя ведет, будто за ним войско, по крайней мере, не меньшее. А Харальд задумался. Все с той и с другой стороны ожидали — он даст знак к битве — но прошло много времени, а покоритель норвегов молчал и не отводил от Рюрика взгляда, и воины Харальда пребывали в большом нетерпении. Наконец воскликнул Харальд, повернувшись к Железноногому:

- Бьюсь об заклад, Фриндмунд, с этого дня не скажешь ты, что я мало пожил на свете!

Фриндмунд тут же отвечал:

- Я восхищен тобой, сын Хальвдана, ибо только истинный воин способен признать — Эйрик был тогда победителем!

Эти слова были непонятными для других, и воины недоумевали. Здесь и случилось то, чего никто из воинов Харальда до конца своих дней так и не смог позабыть! Беспощадный приказал пропустить Большую Птицу. Его люди подумали, что ослышались, но он повторил приказание, а Фриндмунд, просияв, твердил остальным:

- Поистине Харальд отныне не уступает в мудрости самому Хеду!

У остальных тогда помутилось сознание. Одни посчитали, что это сыновья старого Вирге тайно договорились с правителем всех норвегов, а все оттого что боялись за своенравную сестру: тем более что Эфанда не отходила от мужа. Другие — что Косматый сам впал в безумие. Старый Синьбьерн был в ярости, но ничего не мог поделать. Так или иначе, воины Косматого повиновались, и весь его флот лишь мог наблюдать за тем, как уходит Большая Птица — самый удивительный корабль из всех, которые когда–либо видели люди фьордов.

Впрочем, впоследствии льстецы прославляли мудрость и милосердие Косматого. Скальд по имени Тугнир сложил потом такую хвалебную вису:

Не пожелал задобрить

Дочь родича Бюлейста

Тот, который рожден Игрой Валькирий,

Тот, кто с детства является другом

Лебедя Крови.

Великий ум явил свидетель Битвы Хругнира.

Не захотел услышать лязг железа

И отворить Дороги Крови

Крушителям Бранных Рубашек.

Что Тору до возни букашек в Мидгарде?

Что Харальду до ропота Кормильцев Воронов?

Многие не согласились с подобной висой и тайно роптали на господина. Но как бы там ни было, Косматый выполнил то, что обещал капризной Гиде. Вскоре после этого он остригся, и с тех пор стали звать его Прекрасноволосым. Бьеорк–фьорд перешел в его владение, и кровь у подножия так и не пролилась. Правда, спокойствия это не принесло. Вынужден был Харальд то и дело усмирять своих врагов, которых осталось множество не только в Норвегии, но и в других землях. Приходилось ему убивать их и оставлять пепелища на местах их домов. Так что до конца своей жизни не знал он отдыха, и меч его весь был в зазубринах. А стоило Харальду умереть, половина Норвегии тому возрадовалась; дети его передрались между собой, и вновь во фьорды пришло немирье.

Что же касается Бьеорк–горы, то Тиар, сын Вирге, узнав о том, что Рюрик побывал на ее вершине, воскликнул:

— Если Молчун взошел туда и беспрепятственно вернулся, отчего мне тогда не подняться к волкам Фенрира?

Его людям подобное заявление показалось безрассудным. Все принялись отговаривать Тиара, считая, что одного Молчуна для подобного осквернения более чем достаточно, — поэтому и закончит Рюрик свою жизнь, несмотря на то что он скальд и храбрец, без сомнения, плохо, как всякий изгнанник. Однако Тиар заупрямился — ему хотелось во что бы то ни стало сравняться с ненавистным свояком, и еще хотелось, чтобы о лендрманне Бьеорк–фьорда также заговорили. Он принялся собираться: весь до пят покрылся броней, захватил с собой щит, меч, подаренный самим Харальдом, секиру, нож и копье — и со всем этим отправился на Бьеорк–гору. После этого никто Тиара не видел — с вершины сын Вирге не спустился, и тела его внизу так и не нашли. Что же касается Рюрика Молчуна, сына Олафа, то на закате того дня, когда подобным образом закончилась его битва с Харальдом и Птица осталась одна в море, многие русы, а с ними Аскольд и Дир, подступили к нему. И вот о чем спросили его:


Еще от автора Илья Владимирович Бояшов
Танкист, или «Белый тигр»

Вторая мировая война. Потери в танковых дивизиях с обеих сторон исчисляются десятками подбитых машин и сотнями погибших солдат. Однако у «Белого тигра», немецкого танка, порожденного самим Адом, и Ваньки Смерти, чудом выжившего русского танкиста с уникальным даром, своя битва. Свое сражение. Свой поединок.Данная повесть послужила основой для сценария фильма Карена Шахназарова «Белый тигр» (2012 г.).


Бансу

В основе новой повести лауреата премии «Национальный бестселлер» Ильи Бояшова лежит реальная история, произошедшая летом 1943 года на Аляске. Советский экипаж перегоняет по ленд-лизу из Америки в СССР двухмоторный бомбардировщик «Дуглас А-20 Бостон». Приземлившись для дозаправки на авиабазе в Номе, небольшом городишке на побережье Аляски, пилот обнаруживает, что колпак турели, где находился штурман, открыт, а сама турель пуста. На поиски пропавшего штурмана, в парашютной сумке которого был тайник с ценными разведданными, отправляются две поисковые группы — советская и американская…


Старшая Эдда. Песни о богах в пересказе Ильи Бояшова

Перед вами первое и пока единственное прозаическое переложение знаменитого скандинавского эпоса «Старшая Эдда», сделанное известным писателем Ильей Бояшовым. Теперь этот литературный памятник, еще недавно представлявший интерес исключительно для специалистов, вышел за рамки академического круга и стал доступен самой широкой аудитории. «Старшая Эдда» стоит в одном ряду с такими эпосами как «Илиада» и «Махабхарата». Несмотря на то, что «Эдда» дошла до нашего времени в виде разрозненных частей, ее «Песни о богах» и «Песни о героях» сыграли колоссальную роль в развитии западноевропейской литературы.


Повесть о плуте и монахе

Несмотря на свою былинность и сказочность, роман Ильи Бояшова совершенно лишен финальной морали. Монах и плут пребывают в непрерывном странствии: один стремится попасть в Святую Русь, другой – в страну Веселию. Но оба пути никуда не ведут. Алексей-монах, избранник Божий, не находит святости в монастырях и храмах, Алексей-плут, великий скоморох, не находит признания своему веселому дару. И утешающий и увеселяющий равно изгоняются отовсюду. Так уж повелось, что если не выпадет тебе вдоволь страданий, то и не сложат о тебе никакой былины, а рассчитывать на что-то большее, осязаемое и вовсе смешно – нечего тогда было рождаться с умом и талантом в России…


Каменная баба

У России женский характер и женское лицо – об этом немало сказано геополитиками и этнопсихологами. Но лицо это имеет много выражений. В своем новом романе Илья Бояшов рассказывает историю русской бабы, которая из ничтожества и грязи вознеслась на вершину Олимпа. Тот, кто решит, что перед ним очередная сказка о Золушке, жестоко ошибется, – Бояшов предъявил нам архетипический образ русской женственности во всем ее блеске, лихости и неприглядности, образ, сквозь который проступают всем нам до боли знакомые черты героинь вчерашнего, сегодняшнего и, думается, грядущего дня.Прочитав «Каменную бабу», невольно по-новому посмотришь на улыбающихся с экрана примадонн.


Кто не знает братца Кролика!

Бывают в истории моменты, когда грань между действительностью и фантастикой стирается, а в жизнь ничем не примечательных людей начинает прорываться ветер с той стороны реальности. Таким моментом было в России начало девяностых годов.И кому как не Илье Бояшову – признанному мастеру философской притчи, легкой истории как бы о жизни, а как бы и о чем-то большем («Путь Мури», «Армада», «Танкист, или “Белый тигр”»), – писать об этом страшном и веселом времени?


Рекомендуем почитать
Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.