Контрреволюция - [104]

Милюков ни при каких обстоятельствах и несмотря ни на что не мог бы примириться с советской властью. В его мозгу профессора истории создалось нерушимое представление о том, что путь к упорядочению и укреплению форм человеческого общежития проходит через парламентаризм и что вне этого пути никакой прогресс невозможен. Никакие достижения советской власти, будь то на полях сражений или в экономической жизни страны, не могли бы убедить его в том, что этот путь не единственный. Милюков возглавлял, вплоть до революции, либеральное течение, боровшееся с самодержавием, и упорно отказывался от всяких компромиссов с царской властью до установления подлинного парламентаризма. В революции он видел лишь средство для достижения своей заветной цели. Когда он столкнулся с требованиями масс перешагнуть через те формы, в которых он усматривал завершение революции, он упорно не желал считаться с этими требованиями. Милюков оставался на этой позиции и в эмиграции, продолжая на страницах издаваемой им в Париже газеты «Последние Новости» отстаивать принципы западноевропейского парламентаризма и осуждать все приемы и начинания советской власти. В то же время Милюков признавал в своих статьях, что своей деятельностью во главе кадетской партии он способствовал возникновению революции. Между тем значительная часть эмигрантов этого и не прощала самому непримиримому контрреволюционеру и видела в нем чуть ли не главного виновника революции.

Милюков очень подробно, приведя массу фактов и данных, описывает события от начала Февральской революции вплоть до Октябрьской революции. Деникин, касаясь этих событий, главным образом останавливается на Гражданской войне на Юге России, тоже освещая ее заботливо собранными материалами.

В своих трудах, уж не говоря о предвзятой направленности их, они оба придают главное значение, при толковании ими событий и явлений, не движению масс, а тем совещаниям, решениям и распоряжениям, которые исходили от вождей и верхушек борющихся сторон.

Профессор государственного права К. Н. Соколов, один из ближайших сотрудников Деникина, присяжный редактор большинства его правительственных распоряжений, посвящает свои воспоминания целиком Гражданской войне на Юге России. Они дают довольно наглядную картину отношений, царивших в контрреволюционном лагере.

Другой член правительства Деникина, генерал Лукомский, тоже выпустил в свет свои воспоминания.

Лукомский, как и Деникин, – убежденный контрреволюционер, но если Деникин искренне боролся за те идеалы, которые он перед собой создал, то Лукомский занят был лишь вопросами личного благополучия. Деникин сначала искренне воспринял революцию, Лукомский с самого начала возненавидел ее, так как видел в ней угрозу своему общественному положению, достижение которого являлось главнейшей целью его жизни. Он был сотрудником Сухомлинова и в своих воспоминаниях старается снять те обвинения, которые на него возводили. Лукомский находит даже заслуги в деятельности Сухомлинова, что им было сделано для Русской армии больше, чем кем бы то ни было. Если предположить, что Лукомский действительно так думал, то придется признать, что он был абсолютно неспособен к оценке и анализу военных мероприятий. Но Лукомский, наоборот, был достаточно разумен и сведущ, чтобы понимать, что не только деятельность Милютина, но и Ванновского с деятельностью Сухомлинова сравнивать нельзя. Впрочем, он сам себе в своих же записках противоречит, когда пишет, что военным ведомством общего плана снабжения армии составлено не было, а в этом заключались главнейшие бедствия Русской армии в войне 1914–1918 годов. Лукомский защищал своего патрона, заботясь о своей личной репутации как его сотрудника. Во время Гражданской войны Лукомский был представителем наиболее правых течений в военной среде. Воспоминания его несколько отрывочны и могут служить лишь дополнением к более полным источникам.

Еще меньший интерес представляют воспоминания полковника Винберга[342] и члена Государственной думы Ознобишина[343].

Первый – участник подготовки Корниловского выступления в конце августа 1917 года, и он до некоторой степени освещает закулисные действия в этом предприятии. Но Винберг, хотя и вполне порядочный человек, но уже слишком типичный представитель «потонувшего мира», чтобы его рассуждения представляли интерес за пределами характеристики этих представителей.

Ознобишин – типичный испуганный революцией обыватель. Он был членом партии «Центра». Когда произошла революция, он в испуге решил, что пора «полеветь». Не знаю, почему он счел нужным уведомить об этом меня, тогда как раньше у нас с ним никаких отношений не было. Он письменно сообщил мне, что переходит в… партию «Центра». Может быть, он предполагал, что я как комендант Петрограда в первые дни революции призван играть видную роль? Разницы между «Националистами» и «Центром», по существу, не было никакой. Когда Ознобишин попал в эмиграцию и почувствовал себя в безопасности, он принялся за писание воспоминаний. Его записки – брюзжание обывателя, ищущего виновников революции и тех неприятностей, которые она повлекла за собой для него.