Контракт на любовь - [8]

Сью глубоко вдохнула, расправила плечи и вошла в палату к своему мужу.

2

Сью всегда боялась мумий, поэтому, войдя в палату и увидев то, что действительно выглядело как перетянутая бинтами голова и торс мумии, она невольно вскрикнула. Звук ее голоса потревожил больного. Гарри проснулся.

Он медленно повернул голову в сторону посетительницы. Сьюзен захотелось кричать от страха и жалости. Сильный молодой мужчина был похож на огромную тряпичную куклу, безжизненную и безвольную. Ей хотелось кинуться к нему, обнять его голову, увидеть его глаза, поцеловать его руки. Но она не могла этого сделать, понимая, что любое прикосновение сейчас причинит ему новую боль.

Сестра в высоком накрахмаленном чепце приложила палец к губам и покачала головой. Сью стало стыдно за свою несдержанность. Она кивнула сестре и подошла к кровати.

Правая рука Гарри была в гипсе. Ладони и руки перебинтованы, словно он был в тонких белых перчатках до плеч. Лицо скрывала кислородная маска. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы Сью почувствовала себя замурованной в гробнице.

— Гарри? — тихо сказала она. — Это Сью. Я прилетела, как только мне сообщили о катастрофе.

Где-то внутри неподвижного тела раздался звук, будто тихо заскулил пес.

— Не надо, милый, не пытайся говорить. Врачи уверяют, что твое горло быстро заживет, если ты не будешь напрягать голосовые связки. Все постепенно наладится, ты выздоровеешь. Я здесь и буду все время рядом.

Она передвинула стул к изголовью кровати и тихонько села. Медсестра одобрительно улыбнулась и неслышно вышла, аккуратно притворив за собой дверь.

В колледже Гарри не без успеха играл в регби. Он был выше шести футов. Шесть футов тренированных мышц! Теперь же, обмотанный всеми этими бинтами, он казался еще массивнее. Его неповрежденное левое плечо было единственной частью тела, которую она могла видеть в тусклом свете ночника.

Обычно он не снимал рубашку даже в самую дикую жару. Но здесь, в Египте, почувствовав себя свободным от условностей, решил, видимо, обойтись одними брюками. Отсюда и густой бронзовый загар, видный даже в слабом свете ночника. Сью еще не знала, что египетское солнце обладало способностью поджаривать людей даже сквозь одежду. Можно было не рассчитывать, что длинные рукава или брюки сохранят молочную белизну кожи.

Снова раздался тот же звук, будто скулит пес. Белая рука приподнялась, отделяясь от белой простыни.

Для такого неугомонного во всех отношениях мужчины, каким являлся Гарри, подобное беспомощное положение было скорее всего невыносимее любой боли. Она наклонилась вперед и осторожно поправила соскользнувшую с кровати простыню.

— Доктор уверен — у тебя все будет в порядке. Он надеется, что шрамы постепенно рассосутся и пластическая операция не понадобится. Здорово, правда? Ты всегда был везунчиком… Помнишь, как перевернулась лодка? Мало того, что ты умудрился вытащить всех женщин и детей, и сам ведь даже насморка не схватил!

Сью готова была болтать не останавливаясь, только бы не плакать и не жалеть его вслух. Она знала, что любой мужчина хочет, чтобы его любили и жалели, но не распускались при этом.

Она почувствовала, как напряглись сто ноги под одеялом. Очевидно, боль была непереносимая.

— Папа с мамой передают тебе привет, — пыталась ободрить она Гарри. — Велели сказать тебе, чтоб ты быстрее выздоравливал. Они очень расстроились, но надеются на лучшее.

Его левая здоровая рука снова приподнялась, коснулась ее руки и упала на одеяло. Может быть, это была попытка сказать ей спасибо за то, что она здесь. В точности Сью не знала.

— Как только «Болтон инкорпорейтед» связалась со мной, я тут же вылетела.

Она лихорадочно соображала, что бы еще такое сказать, а сердце ее разрывалось от жалости к Гарри.

— Доктор считает, что через несколько дней ты сможешь говорить. Ты мне тогда скажешь, что тебе нужно… Может, захочешь повидаться с кем-нибудь… Я сделаю все, что смогу. Пол очень помог мне. Он, к сожалению, занят и не прилетел со мной, но я сегодня же сообщу ему, что ты в порядке.

Гарри застонал и снова попытался поднять голову. Сью стало казаться, что ее присутствие отнюдь не прибавляет ему спокойствия, а скорее, наоборот, раздражает.

Опасаясь сделать что-нибудь, что может ему повредить, она поднялась.

— Гарри, тебе нужно отдохнуть. Сейчас я пойду, но утром обязательно вернусь. Как только устроюсь в гостинице, сразу позвоню сюда и сообщу свой номер телефона на случай, если больнице нужно будет связаться со мной ночью.

Он вдруг застонал более отчетливо, чем раньше. Сью перепугалась, пулей вылетела из палаты и нос к носу столкнулась с доктором Аль-Халиби и еще каким-то врачом.

— Доктор, по-моему, ему стало хуже!

— Не волнуйтесь. Просто он не может говорить с вами, поэтому нервничает, — спокойно ответил врач.

— Мне показалось, что я ему только мешаю. Не знаю даже, чем помочь.

— Говорю вам, он просто взволнован оттого, что вновь видит свою прелестную жену.

— Зная, что вы здесь, он будет поправляться намного быстрее, — добавил другой врач.

— Меня волнует только одно — его состояние. Пока я буду рядом с ним, он не прекратит попыток заговорить, а ведь ему ни в коем случае нельзя этого делать. Я сказала ему, что вернусь завтра утром. Попробую сейчас найти гостиницу и позвоню сюда, чтобы оставить номер телефона. Звоните в любое время.