Все слушали с поникшими головами, раздумывая над словами профессора. Мадам Тервапя обвела молодых людей изумрудным взглядом своих глаз, и те прочитали в них и материнскую боль, и материнскую любовь.
— Давайте, друзья, помечтаем о будущем нашей родины, о том, какой бы вы хотели ее видеть, — предложила она.
— А как вы сами представляете ее будущее? — спросил Маури.
— Да, да. Как? — послышалось со всех сторон.
Молодые люди придвинули стулья, устроились на ковре возле дивана. Кто-то поджег березовую кору в камине под дровами, кто-то выключил люстру. В темноте трепетали язычки пламени, которые разгорались, а в тишине зазвенел взволнованный голос Сонни.
— Я люблю свою страну, и мне кажется, что нет ее краше и лучше. Я побывала во всех странах Европы. И каждый раз с душевным трепетом возвращалась домой. Люблю белые ночи, их очарование и нашу зиму с ее метелями, волшебным снегопадом. А наши озера в обрамлении лесов! Если взобраться на гору, они смотрят на нас ясными очами, как дети земли…
— Мадам Тервапя, можно украсть у вас эту строчку для моего стихотворения? — воскликнула Эльза.
— Ради бога!.. Но больше всего, друзья, я люблю наш народ, его трудолюбие, обычаи и душу. И как ненавижу тех, кто хочет превратить нашу милую Суоми в служанку чужим, не свойственным ей интересам, кто хочет бросить нас в пропасть войны. Не о великой Финляндии до Урала мечтаем мы — это бред зараженных чумными блохами, а о величии Суоми, о ее достойном месте в мире прогресса.
Огонь камина молодил лицо мадам Тервапя,
— Смотрю я на вас, юных, и завидую вам. Я верю, что Суоми, о которой так мало знают в Европе, прославит себя служением миру.
— Как этого достичь? Что для этого нужно?
— Я вижу один-единственный путь, одно-единственное средство — это дружба с нашим великим соседом, — убежденно ответила мадам Тервапя, — с Советской Россией.
Профессор Ляскиля встал, подошел к окну, отдернул портьеру.
— Мне очень многое хотелось бы сказать, — обратился он к молодежи, — но мне кажется, что красноречивее всех слов вот эта занимающаяся заря…
Небо светлело. Из темных туч, тяжело лежащих на горизонте, пробивалось солнце.
Конец первой книги