Конструктор сущностей - [2]

Рядом щелкнул замок. Он, не оборачиваясь, достал из пачки сигарету, размял ее: так делают курильщики. Покрутил в руках зажигалку. Тишина. Его невозможно увидеть через глазок, но можно услышать или почуять.

Как им удается исчезать и появляться где заблагорассудится? Семиух полагает, будто механизм переноса -- обычный межпространственный прокол, чудесным образом подвластный психомутантам. Железа телекинеза, силовой вихрь в сверхпроводящей крови. Семиух -- дурак. Не объясняй необъяснимое…

Так, а куда спешат эти граждане?

Богун увидел их издали. Они привлекли его внимание стремительностью хода. Они шли на сближение, как тройка истребителей в белом туманном небе. Двое друг за дружкой выкатились из-за угла соседнего дома: куртки из толстой кожи, сумки из толстой кожи, рожи из толстой кожи. Третий выдвигался от магазинов, он топал целеустремленно и будто не замечал сподвижников; все -- даже куртка -- на нем выглядело иначе, классом повыше. Если первый из них был просто откормленным мордатым кабанчиком, а его напарник -- мускулистым и норовистым жеребцом, то этот, при всей своей щуплости и нервной подвижности, все-таки казался тихим злым крокодилом.

Внезапно вся троица, так и не сойдясь вплотную, а лишь обменявшись незаметными кивками, изменила курс: путь их пролегал по школьному двору. Богун догадывался, кто это, и подозревал, что вслед за ними здесь возникнут и другие, но не слишком обеспокоился. Он отметил вторичное появление долговязого субъекта, который не знал, чем заняться, и бесстыже заглядывался на школьниц, вовсю оголивших лапки по случаю наметившейся весны.

Неужели и этот хмырь в деле? Не похоже: слишком уж глупо ведет себя.

Грегор говорил: я их люблю в том возрасте, когда уже все при них, но они еще об этом не догадываются. Грегор -- почему его слова не вызывают ни стыда, ни противления? -- сиял самодовольной рожей и распространялся о молоденьких девочках. Ни намека на сальность, ни следа бахвальства: Грег искренне считал, что любить девушек самой первой нежной свежести -- его призвание и долг. Его аргументы приводили к непреложному выводу: обязанность каждого порядочного семьянина -- не мешкая, совратить малолетнюю. Грегора убили в прошлую пятницу на автостоянке в Ролевом Парке. А ведь Грега убить -- что в пятку Ахиллесу попасть.

Вот еще некто пешим ходом по лестнице двигает. Придется дым вдыхать и с посторонними раскланиваться…

Не объясняй необъяснимое, Семиух, не смеши солидных, книги читавших физиков-фундаменталистов. Проще поверить в наведенную галлюцинацию или дистанционное внушение. Стоит, например, рядышком на площадке голенькая девочка, благоухает шампунем, растирается, дрожа от холода, -- и никто ее не видит. Внушила, что невидима она, ну что с ней сделаешь? Версия внушения поясняет сразу все: феномен переноса, явления постприсутствия и квазисуществования… никак не запомнить, в чем, все-таки, различие между квазисуществованием и постприсутствием? Да и не найдете вы, на самом деле, никаких особых различий. Чем меньше знаем -- тем больше терминов выдумываем…

Внушением легко объяснить вообще что угодно. Поэтому и не рассматривают его всерьез хладнокровные разумники-аналитики. Неинтересны им простые объяснения.

Появился мальчик лет двенадцати. Мальчик очень аккуратно, отсчитывая движения, не позволяя себе лишнего мышечного всплеска, стремительно скакал по ступенькам вниз. Потрясающая координация у ребенка. Спортсмен, поди. Юные спортсмены обычно выглядят старше одногодок. На пролет он тратил три скока. Затем поворот, два скока, поворот, -- всего, значит, семь движений в секунду. Молодец. Такой выверенной точности и у гимнастов не всегда встретишь.

Еще имелась гипотеза, что психомутанты -- попросту гости из чужих миров. Пришельцы среди нас! -- уверяли ее приверженцы. -- Мы среди пришельцев!

На этой планете все возможно. Возможно, планета эта изначально принадлежала пришельцам. Вот объявятся они однажды, выдвинут требования, -- отдай им Флориду, Гималаи отдай… А если даже и не отсюда они, пришельцы эти, то все равно могут потребовать того же. Мол, потеснитесь, мужики, вы и сами нездешние… Нет, -- подумал он, -- не стану подозревать мальчугана. Скачет он, правда, слишком уж не по-людски, так ведь занимается этим, пожалуй, половину своей короткой жизни. А в его возрасте достаточно нескольких повторов, чтобы впечатать в память ритм и рисунок движения.

Присутствие постороннего мальчишка игнорировал; Богун увидел, как он идет в сторону магазинов. Как робот идет. Сдвинулся малец на отточенности жеста. Наверняка спортсмен.

Девочка скакала столь же размеренно и споро, но намного живее. В правой руке держала она свернутый пакетик. Юбчонка, как парашют, взметалась из-под короткой куртки на каждом последнем -- самом длинном -- прыжке. Она что-то приговаривала или напевала на бегу. Глазастый кузнечик. Поравнявшись с нахмуренным агентом, неожиданно улыбнулась, искоса взглянула, -- красно-черная девочка, пламя в сером подъезде. Она вприпрыжку бежала опять-таки к магазинам. Ее движения радовали взор.

Торговый центр -- ось здешнего миропорядка, -- решил Богун. Девочка приостановилась, чтобы перекинуться парой слов с расфуфыренными шестнадцатилетними кисунями, бдительно оглядывающими мир и людей в явной надежде вдруг взять и выйти замуж. Он отчего-то почувствовал беспокойство. Все-таки странные тут дети.