Конституционные идеи Андрея Сахарова - [18]
Примерно через три часа после этого выступления в Кремле Сахарова не стало.
В контексте документов, свидетельствующих о том, чем были заполнены последние дни борьбы Сахарова, получает более емкий и ясный смысл Конституция, над которой он трудился.
Вот его политическое завещание, если угодно.
Сейчас мы снова слышим, что с Конституцией торопиться не следует, что дело это сложное, что не нужно определять какие-то сроки ее выработки и принятия…
«Не нужно торопиться»? Но «торопиться» — это вопрос не о сроках. Аппарат КПСС давным-давно просрочил свои политические векселя, они предъявлены народами к взысканию. Это вопрос не о сроках, а о качестве думания. Думать можно неторопливо — и скверно. Думать можно быстро, максимально быстро, когда это диктуют обстоятельства, и притом — верно.
Поэтому: спросим себя о проекте Сахарова, верен ли он? Если да, торопиться с его доводкой необходимо.
А теперь о другом. В проекте Сахарова нетрудно заметить некие логические ножницы, и это даже поражает.
Если «Президиум» Съезда и само наименование парламента перенесены в проект почти машинально — экстраполированы из нынешней структуры, — то уж никак не машинально А. Д. внес в Конституцию, скажем, «свободу от произвольного ареста и необоснованной медицинской необходимостью психиатрической госпитализации» (ст. 6). Следующая фраза не оставляет сомнений, что Сахаров имел при этом в виду политические «психушки», в которых настрадались многие его единомышленники и друзья. Сюда же ст. 8: «Никто не может быть подвергнут пыткам и жестокому обращению». Сахаров знал и на собственном опыте, что такое «жестокое обращение». В ст. 14 он подытоживает семидесятилетний советский опыт, оговаривая довольно простое условие, без которого ст. 6 или 8, как, впрочем, и многие другие, остались бы лживыми декларациями: «В Союзе не допускаются действия каких-либо тайных служб охраны общественного и государственного порядка». Я надеюсь, что после недавних событий в Праге или Берлине количество скептических улыбок в адрес сахаровского «донкихотства» несколько поубавится. Во всяком случае, кое-что он сказал-таки на прощание людям, которые в течение двадцати лет заботились об его разговорах, переписке и перемещениях. Ну, хорошо. Это-то все по-домашнему привычно, как любимые стоптанные шлепанцы.
Но ведь Конституция рассчитана… на сто лет? Она описывает общество, настолько благополучное и свободное, что немыслимо представить себе, будто в нем по-прежнему могут сажать инакомыслящих в тюрьмы и психушки. Эти предусмотрительные статьи, подсказанные вчерашними, а отчасти и нынешними ощущениями, вставлены в ту же самую Конституцию, где мы читаем о том, что Советский Союз стремится к гармонизации всех глобальных проблем, к конвергенции, то есть «встречному сближению» двух мировых систем.
И… «ПОЛИТИЧЕСКИМ ВЫРАЖЕНИЕМ ТАКОГО СБЛИЖЕНИЯ ДОЛЖНО СТАТЬ СОЗДАНИЕ В БУДУЩЕМ МИРОВОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА»!
Не составит труда для кого-то и улыбнуться по поводу этой фразы. Фантастической фразы?.. Я улыбаться не советовал бы. Как выразился по другому, более мелкому поводу Маяковский: зайдите лет через сто, поговорим.
«Мировое правительство» упоминается у Сахарова в виде вполне логичного заключения из рассуждений о «долгосрочной перспективе» тех процессов, которые уже обозначились в истории (например, в пределах европейского региона). Это очень, очень отдаленная цель, в чем Сахаров отдавал себе отчет не хуже других. Но — реальная цель, поскольку вне ее рассыпается цепочка неотвратимой конвергенции, а конвергенция, в свой черед, как был убежден А. Д., есть необходимое условие выживания человечества…
Не сказал бы, что в проекте Сахарова психологически, политически и юридически плохо стыкуются малоприглядные подробности насчет недопустимости тайной политической полиции, незаконных арестов и психушек — и ослепительное «мировое правительство».
Напротив! Это проект, составленный советским диссидентом. И это проект, принадлежащий ученому, размышляющему о проблемах будущего человечества.
Мысль Сахарова естественно двигалась между двумя разнозаряженными полюсами.
Права человека сейчас и здесь, правовая защищенность индивида в условиях свободной экономики и демократического парламентаризма, которые должны появиться наконец-то и у нас, слава Богу, благодаря принудительной силе всечеловеческого научно-технического прогресса. Без этого — какое же будущее, какая конвергенция?
С другой стороны. Точка схода всех конфликтующих линий мирового развития в отдаленной перспективе; внутренняя (так сказать, технологическая) необходимость конвергенции. Вне этой столь отдаленной, но, по заветному убеждению Сахарова, неминуемой всемирности — права человека были бы не обеспечены будущим. У них не было бы будущего в глобальном масштабе. Вне конвергенции — какие же права человека?
Настороженная оглядка в прошлое, не очень-то отжитое, и смелый теоретический замах в будущее, как всегда достаточно загадочное. Попытка сбалансировать все это, изобрести Конституцию, исходя из нынешних условий, но преодолевая эти условия, воображая государство, которого пока еще нет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые в России «Размышления…» опубликованы в 1990 г. («Вопросы философии», № 2, «Юность», № 3 и сборник «Тревога и надежда», для которого в 1989 г. написано «Небольшое предисловие»).
Вдова академика Сахарова, диссидент, правозащитница, трибун — цепочку определений, которые приходят в голову при упоминании имени Елены Боннэр, можно продолжать долго, но далеко не все знают, что она девочкой попала на фронт, потеряла на войне самых близких. В интервью журналу «Сноб» она подчеркивает, что говорит именно как ветеран и инвалид, сохранивший личную память о войне.Беседовала Маша Гессен.
В двухтомник вошли книги воспоминаний академика Андрея Дмитриевича Сахарова (1921—1989): «Воспоминания» и «Горький, Москва, далее везде», написанные в 1978—1998 гг., постскриптум Елены Георгиевны Боннэр к «Воспоминаниям», а также приложения и дополнения, содержащие письма, статьи и другие материалы.====В данном файле «приложения и дополнения, содержащие письма, статьи и другие материалы» отсутствуют.
В первое собрание сочинений академика Андрея Дмитриевича Сахарова (1921—1989) входят сборник статей, писем, выступлений и интервью «Тревога и надежда» (в двух томах), «Воспоминания» (в трех томах), а также впервые публикующийся роман-документ «Дневники» Андрея Сахарова и Елены Боннэр (в трех томах).В настоящий том включены публицистические работы А. Д. Сахарова с 1958 по 1986 год, в том числе написанные в горьковской ссылке.
Свои воспоминания публицист и общественный деятель Елена Боннэр посвятила событиям XX века, происходившим в ее семье. (Редакционная аннотация 1994 года)***Елена Боннэр: Я жила в доме, который носил название Любск, коминтерновский дом. Это две теперь гостиницы «Центральная», если ее еще не купил какой-нибудь олигарх. В нашем доме было 500 с чем-то номеров. В каждом номере - семья. И, я думаю, что не затронутыми осталось, может быть, десять семей. Причем большинство населения нашего дома были граждане несоветские.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В XX веке была сделана попытка реализовать в политической практике теории, возникшие в XIX веке. И поскольку XIX век был веком утопий, XX век стал веком узаконенного террора. В XX веке была изобретена псевдодуховность, потому что современный рационализм иссушил души людей. Но эта ложная духовность основывается на рационализме прошлого. Исчезнувшие религии заменены мифами о возрождении. Политика потеснила Церковь, изобретя свой собственный катехизис, свой ритуал и назначив своих собственных пастырей. Пообещав рай на земле, она совершенно естественно порождает политический фанатизм.Все политические концепции XX века претендуют на революционность, за исключении концепции правового государства.
От автора: Этот текст видится мне вполне реальным вариантом нашего государственного устройства в недалеком будущем. Возможно, самым реальным из всех прогнозируемых. Дело в том, что у каждой государственной системы есть вполне определенные исторические и технологические предпосылки. Верховая езда родила рыцарство и феодализм. Огнестрельное оружие родило «демократию по-американски». Сейчас интернет, продвинутые технологии и переизбыток огнестрельного оружия, рождают новую власть. Новое мироустройство, которого не было никогда прежде. Добро пожаловать в новый прекрасный мир!
Свою новую книгу Юрий Мухин начинает с критического разбора печально знаменитых «Протоколов сионских мудрецов», чтобы показать, какие представления о государстве, политике и экономике существуют в конспирологической литературе, как они сбивают с толку тех, кто интересуется этой темой. Далее он пишет о том, что в действительности представляет собой государство, на каких принципах оно основано, какая связь присутствует между политикой и экономикой. Не довольствуясь теоретическими построениями, автор приводит примеры из жизни западных государств и нашей страны – в частности, подробно останавливается на анализе либерализма в прошлом и настоящем, на влиянии этого политэкономического течения на Россию. В последней части книги Ю.
Книга Майкла Волфа “Огонь и ярость. В Белом доме Трампа” вышла в январе 2018 года и мгновенно стала бестселлером. В основе книги – более двухсот интервью, взятые у различных экспертов и сотрудников администрации президента, а также разговоры, свидетелем которых становился Волф, имевший свободный доступ в Белый дом. Журналист описывает различные интриги и закулисные игры в Белом доме, приводит самые нелицеприятные высказывания соратников президента друг о друге и о нем самом.
Сегодня нередко можно встретить человека, который ненавидит свою страну из-за моды; который ненавидит русскую нацию, при этом сам же является чистокровно русским; который требует от властей бесплатных высоких пособий и хороших, убранных улиц, когда сам же выкидывает пачки от чипсов на дорогу и даёт взятки ГАИшникам. И этот человек считает себя борцом с системой, оппозиционером и противником русского народа, гордо называя себя «либералом», когда таковым даже в корне не является. Он — либераст.