Консервативная революция в германии 1918-1932 - [7]

. Подобному тому, как в другом крупном революционном движении, которое привело к возникновению русского большевизма, были маленькие, в духовном отношении живые кружки, противостоявшие унифицированной, малоподвижной, массовой партии; они не обладали заметным влиянием на массы, на почве партийной организации они максимум могли добиться незначительных расколов и посвящали себя в первую очередь формированию легковоспламеняющихся политических сект, что происходило на фоне негласной поддержки [со стороны] уже ранее существовавших, свободных элитарных объединений. Крупная партия удерживает подконтрольные ей массы через организационную структуру, которая ориентирована на среднестатистического человека, а её доктрина сведена к нескольким словам-паролям. Пространство внутри партии для выдающихся умов предлагается только в том случае, если они готовы посвятить себя делу обуздания масс, а свой интеллект и умственные способности будут направлены на неявное (эзотерическое) служение. Однако большая часть действительно незаурядных мыслителей объединяется в небольшие кружки, которые вибрируют, пребывая в постоянном духовном напряжении; их представители верят, что только они следуют истинному учению и при этом обвиняют массовую партию в предательстве «идеи» во имя следования принципам «реальной политики». При этом с известной регулярностью от подобных политических сект откалываются новые группы «еретиков», которые являют публике новый вариант их «истинного учения», чем еще больше дробят силы. Таким образом, можно однозначно утверждать, что литературное бытие противопоставлено сугубой политической реальности. В такой стране как Германия, где сила духа и сила власти и без того уже давно разъединены, подобная классификация напрашивается сама собой.

Час «троцкистской» ереси наступает тогда, когда массовая партия начинает давать сбои. Однако если же массовая партия приходит к власти, то она начинает преследование политических противников, причем наиболее жесткие репрессии обращены на инакомыслящих из «собственного лагеря». В Германии, где тоталитарная система формировалась постепенно, подобные еретические кружки в течение первых полутора лет [с 1933 по 1934] еще продолжали действовать в условиях относительной свободы выражения собственного мнения. С первых же дней установления режима преследование начинается только в отношении личных недругов, равно как представителей самых радикальных группировок. Кажется, что новый режим по очереди изолирует пребывавшие в конфликте между собою оппозиционные группы, дабы те не смогли сформировать общую линию обороны. Только после того, как 30 июня 1934 года были уничтожены представители «национальной оппозиции»^{6 и «правой оппозиции», которые выступали против партийной организации национал-социалистов либо изнутри (Грегор Штрассер) либо снаружи (Эдгар Юлиус Юнг), начинается планомерное преследование «троцкистов», продолжающееся на протяжении всего времени существования национал-социалистического режима. К последнему крупному акту активности «троцкистов» можно отнести события 20 июля 1944 года, однако в этой попытке военного переворота принимает участие гораздо более широкий спектр сил, чем это обычно принято учитывать7.}

1.3. Преследование «еретиков» после 1933 года

В деле преследования инакомыслящих есть самые различные возможности. Однако стоит учитывать, что при возникновении тоталитарной системы в стране «Серединной Европы» концентрация власти не настолько велика, как, например, в Советской России. Имелась масса представителей «Консервативной революции», которые оберегались почтением со стороны нации, и пользовались расположением властей ещё до того, как национал-социалисты пришли к власти. В частности, это относится к генералитету старого рейхсвера, консервативным дипломатам «старой закалки», определенным кругам экономики и культуры (Ганс Гримм, Эрнст Юнгер). Одним партия не запрещает писать и издавать книги (Шпенглер или ушедший из жизни в 1925 году Мёллер ван дер Брук), но в то же самое время её культурно-пропагандистский аппарат покрывает завесой молчания отдельные фигуры (Эрнст Юнгер). Против других партия действует более решительно, лишая их возможности действия через конфискацию издательств и журналов (Штапель, Альбрехт Эрих Гюнтер). Некоторые были заключены в тюрьмы и направлены концентрационные лагеря, где часть гибнет (Рек-Маллечевен, Альбрехт Хаусхофер, Шульце-Бойзен^{8), но некоторые остались живы и после окончания войны были освобождены (Никит).}

У выразителей идей «Консервативной революции» мы можем обнаружить значительное расхождение в поведении перед лицом подобных угроз. Весьма небольшое количество, в первую очередь из активных социально-революционных групп направляется в эмиграцию (Отто Штрассер, Петель, Эбэлинг, а также представители иных сил: Раушнинг, Тревиранус). Однако подавляющее число консервативных революционеров все-таки остается в Германии. Причины, почему доля эмигрировавших незначительна, были разными. Некоторые из групп отрицали национал-социализм, полагая его явлением сугубо ненемецким, искажающим немецкую сущность, а потому для их представителей оставить родную землю означало вовсе не то же самое, что для активистов оппозиционных группировок, выступающих против тоталитаризма в целом. Кроме этого многие консервативные революционеры надеялись, что смогут инфильтрироваться в национал-социалистическую систему, изменить её изнутри и изжить через победу «второй революции»