Конные и пешие - [8]

Шрифт
Интервал

Он протянул ей пачку, спросил:

— Где живет твоя Соня?

Она так и не закурила, отложила папиросу, провела рукой по скатерти и неожиданно тихим, едва дрожащим голосом проговорила:

— Петя… Не забирай его у меня. Сейчас не забирай…

Он отвык от женских слез и испугался, что она сейчас может заплакать, хотя это вовсе не было похоже на нее, и все же он увидел, как повлажнели ее глаза и в них возникла мольба.

— Ты сам… сам знаешь, что может случиться.

Вот теперь Петр Сергеевич и в самом деле удивился, он вдруг ощутил пронзительную жалость к этой женщине, и это было странно, необъяснимо для него, потому что за годы их разлуки ему никого не приходилось жалеть. Там, где он был, этого не понимали да и не могли понять, а теперь чувство, возникшее в нем, было так остро, так неожиданно, что вызвало у него растерянность.

— А как же мне? — с трудом произнес он.

— Ты ведь помнишь, какой я была, — тихо произнесла Вера Степановна. — Тогда, после войны… Помнишь?

Он помнил.

— Я ожила из-за Алеши… Так случилось… Я из-за него ожила. — И вдруг она заспешила, заговорила торопливо: — Он еще придет к тебе, вот увидишь — придет… Только нужно время… Мне и ему… Нужно время. Дай нам его… Я тебя очень прошу, Петя, дай нам его. — И, пока она говорила, у нее и в самом деле навернулись слезы, она их не вытирала, слезы медленно ползли по ее щеке.

— А мне что делать? — теперь уже в полной растерянности проговорил он.

— Я скажу, я сейчас скажу все, — заторопилась она. — Ты все начнешь сначала… Только не перебивай! Нет, не сначала, ты продолжишь. Я ведь знаю, ты любишь свое дело… Очень любишь. Я нашла Прасолова… Это Володин приятель. Помнишь, я тебе все говорила о Володе Кондрашеве… Его убили — ты знаешь… А Прасолов, он профессор. Ты, наверное слышал… Но не в этом дело. Он сразу нашел выход. Запросил институт: с кем ты кончал? Вас мало в живых осталось, очень мало. Но есть Борис Ханов… Ты должен его помнить, не можешь его не помнить…

— Я его помню, — ответил он.

— Ну, как хорошо! — обрадовалась она. — Он сейчас директором завода. Прасолов его хвалил. Я говорила с Хановым. Они строят прокатный цех… Какой-то очень новый хороший цех. Зовет тебя, говорит: все для Петра сделаю. Ты поезжай к нему… И квартиру обещал…

Петр Сергеевич потрясенно смотрел на нее, ничего подобного не ждал; понимал: со справкой об освобождении из заключения да и после того, что он натворил в прокатном цехе, его на инженерную должность не возьмут, а пока он докажет свое умение — годы пройдут.

— И кем же он меня возьмет?! — удивленно спросил он.

— Не знаю… Я в этом не разбираюсь. Но Ханов мне сам говорил: у Петра хорошая школа, он не мог всего забыть, ведь дорос до начальника цеха… А авария? На таком оборудовании и не то могло быть. В общем, вы встретитесь, и он все скажет. До него тут шесть часов езды на поезде. Ты завтра должен быть там.

— А ты?

— Я уеду через час. Переночуешь здесь, захлопнешь дверь. Твой поезд в семь утра.

Папироса у него погасла, — видимо, отсырел табак, — он снова щелкнул зажигалкой и задумался: да, ничего не скажешь, хватка у Веры сильная; пока он добирался до Москвы, она сложа руки не сидела.

— Ты обживешься, — теперь она говорила спокойно, — войдешь в нормальную жизнь, будешь потом приезжать к нам. Постепенно Алеша привыкнет к тебе… Ну, разве это не разумно?

— А фамилия? — ухватился он еще за один довод, хотя чувствовал — сдается, ведь все, что предлагала Вера Степановна, и в самом деле было разумным; она все хорошо продумала.

— Ему исполнится шестнадцать, будет получать паспорт — сам решит. Не ломать же сейчас все, когда он ходит в школу.

Но он ощутил обиду; да, конечно, эта женщина многое сделала и для его сына, и для него самого, она хотела, чтобы слухи о его вине в гибели человека никакими путями не дошли до мальчишки; он не должен расти ущербным, но… неужто ему всю жизнь носить чужую фамилию, когда есть своя, и не такая уж плохая? «Хорошо, пусть будет пока так», — решил он.

— Ладно, — сказал Петр Сергеевич. — Договорились.

Она улыбнулась, он мог бы поклясться, что прежде никогда не видел ее улыбки, до войны они встречались несколько раз — и все время она была по-деловому озабочена, а в войну… С той ночи, когда он встретил ее на фронте, и все годы после войны она казалась окаменелой, словно все у нее внутри выгорело дотла, а теперь он увидел, как Вера Степановна улыбается, мягко и весело, и глаза ее лучатся, и от этой улыбки все лицо ее как бы освещается изнутри. «А ведь она красива», — отметил он.

— Тогда я приберусь и пойду укладываться. Ты позавтракаешь один.

— Подожди, — сказал Петр Сергеевич, вышел в прихожую, принес мешок, вынул оттуда нерпичью шубейку и меховые сапожки.

— Это Алеше, — сказал он. — Тут таких не шьют.

— Красота какая! — ахнула Вера Степановна.

— А это тебе. — Он кинул ей большую шкуру черно-бурой лисицы, знал, они вошли в моду, поэтому выбирал с особой тщательностью, чтобы мех был длинный, густой, серебрился бы волнами от легкого дыхания.

Вера Степановна прижала эту шкуру к себе, утопила в ней лицо, рассмеялась:

— Уютная какая! Спасибо.

— Еще деньги…

— Денег не надо! — сразу же оборвала она. — Я достаточно зарабатываю, а тебе сгодятся.


Еще от автора Иосиф Абрамович Герасимов
Пять дней отдыха. Соловьи

Им было девятнадцать, когда началась война. В блокадном Ленинграде солдат Алексей Казанцев встретил свою любовь. Пять дней были освещены ею, пять дней и вся жизнь. Минуло двадцать лет. И человек такой же судьбы, Сергей Замятин, встретил дочь своего фронтового друга и ей поведал все радости и горести тех дней, которые теперь стали историей. Об этом рассказывают повести «Пять дней отдыха» и роман «Соловьи».


Скачка

В романе «Скачка» исследуется факт нарушения законности в следственном аппарате правоохранительных органов…


Вне закона

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ночные трамваи

В книгу известного советского прозаика Иосифа Герасимова вошли лучшие его произведения, созданные в разные годы жизни. В романе «Скачка» исследуется факт нарушения законности в следственном аппарате правоохранительных органов, в центре внимания романа «Ночные трамваи» — проблема личной ответственности руководителя. В повести «Стук в дверь» писатель возвращает нас в первые послевоенные годы и рассказывает о трагических событиях в жизни молдавской деревни.


Сказки дальних странствий

В книге рассказывается о нашем славном современном флоте — пассажирском и торговом, — о романтике и трудностях работы тех людей, кто служит на советских судах.Повесть знакомит с работой советских судов, с профессиями моряков советского морского флота.


На трассе — непогода

В книгу известного советского писателя И. Герасимова «На трассе — непогода» вошли две повести: «На трассе — непогода» и «Побег». В повести, давшей название сборнику, рассказывается о том, как нелетная погода собрала под одной крышей людей разных по возрасту, профессии и общественному положению, и в этих обстоятельствах раскрываются их судьбы и характеры. Повесть «Побег» посвящена годам Великой Отечественной войны.


Рекомендуем почитать
Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.