Конец света - [28]

— Ой, да как же не ласково? Да мы с ней уж сколько лет, можно сказать душа в душу. Когда бабушка ее покойная жива была, мы, бывало…

— Тамара Ивановна, у вас, наверное, чайник кипит, — вмешалась вдруг Ольга в наш разговор.

— Ой, правда. Старая совсем, забыла, я сейчас.

Хозяйка квартиры на минутку исчезла, а Ольга быстро зашептала:

— Так мы сто лет ничего не узнаем, Поленька. Может быть, надо достать ручку и листок, словно мы официальный допрос вести собираемся? Как ты думаешь? Мне кажется, что официальность поможет ей собраться с мыслями и перестать лить воду.

— Чай готов, девочки. Пойдемте, милые.

— Спасибо, Тамара Ивановна. Мы очень спешим. Давайте запишем ваши показания. А то нам от начальства на орехи достанется по полной программе. Нас теперь уже давным-давно заждались.

Я положила сумочку на колени, используя ее в качестве пюпитра. На импровизированном пюпитре я раскрыла свой ежедневник и приготовила ручку.

— Итак, Тамара Ивановна, полное имя Алечки?

— Алевтина.

Сердце у меня сладко затрепетало. Мне показалось, что удача совсем рядом — только руку протяни. А сестра моя даже губы от волнения облизнула, как кот, который сметанки отведал.

— Она светловолосая такая и стрижка каре, да? — Спросила Ольга.

— Светловолосая — это точно. А насчет стрижки сказать не могу. Я в ваших современных стрижках не очень-то разбираюсь. Раньше-то те же самые стрижки совсем по-другому назывались. Вот я помню в семидесятом году… или в семьдесят первом…

— Тамара Ивановна, каре — просто ровно подрезанные волосы, как у Стефани из кинофильма «Возвращение в Эдем». Видели такой фильм?

— А как же! Такая женщина там красивая. У нас в доме после этого сериала все под Стефани стричься начали. Алечка тоже постриглась. Правда, она не совсем под Стефани. У нее на макушке еще домиком волосы так стоят. А вот сноха моя…

Распространняться про сноху Тамаре Ивановне, конечно же, никто не позволил. Я предостерегающе подняла правую руку:

— О снохе потом, уважаемая Тамара Ивановна.

— Так я к чему про сноху-то. У меня день рождения недавно был. Так вот Ира, это сноха моя…

— Это неважно, Тамара Ивановна. Назовите фамилию и отчество Алевтины.

— А фотографии важно? — Хитровато улыбнулась Тамара Ивановна.

— Какие фотографии? — заинтересовались мы с Ольгой.

— Так мы на дне рождения фотографировались. И Алечка там есть. И Юра тоже. Могу показать.

— Покажите, пожалуйста, Тамара Ивановна, — в один голос сказали мы с сестрой. Тамара Ивановна победоносно улыбнулась и, пододвинув стул к шкафу, поднялась на него и принялась рыться в антресоли.

— Сейчас-сейчас, минуточку.

Утомительной была беседа наша с Тамарой Ивановной. Она даже не находка для шпиона. Она и ему обузой бы стала. Она бы ему так мозги запудрила, что этот самый шпион сам бы напрочь забыл, с какой целью он заброшен на территорию вражеского государства. Чрезвычайно гиппертрофированная словоохотливость. Как я все это вытерпела и не вспылила — сама не знаю. А Ольга еще говорит, что у меня мерзкий характер. По-моему, она очень сильно ошибается. Я тоже могу быть терпеливой.

— И что мы имеем, Ольга Андреевна, после столь плодотворной беседы? — Спросила я сестру, закуривая сигарету. Мы уже вернулись в «Ниссан», и я завела движок.

Ольга, нацепив очки, правое стекло которых почему-то опять было треснутым — Ольга скоро на одних очках разорится, — рассматривала фотографии и улыбалась:

— Я думала, Поля, что ты ее убьешь.

— А ты говоришь, что у меня вспыльчивый характер. Теперь ты убедилась, что у твоей сестры ангельское терпение? — Я приоткрыла окно и выпустила дым. — Кажется, мы на правильном пути, сестренка. И таинственную Алевтину мы с тобой, кажется, вычислили. Осталось показать фотографии Вере. И если она ее опознает, то считай, что дело в шляпе.

— А я так не считаю, — вдруг возразила моя сестра. — Я неуверена, что все так просто. Мне кажется, что все гораздо сложнее.

Я хмыкнула:

— Хочешь сказать, что это тебе твоя мощная интуиция подсказывает?

— А что ты смеешься, Поля? Вот увидишь, что эта Алевтина окажется ни при чем. Да, интуиция. У меня в последнее время интуиция обострилась. Это, наверное, в связи… Понимаешь, есть люди, у которых в такие периоды обостряется… ну, как бы нюх, что ли. Думаю, что именно такое со мной происходит. Вот ты только подумай…

Я даже за голову схватилась.

— Ольга, прекрати, пожалуйста нести чушь собачью. Давай лучше обсудим, как мы будем действовать. Итак, Антонова Алевтина Николаевна, продавец в мясных рядах на базаре, бывшая подруга безвременно погибшего Юрия Лукьянова. И, обрати внимание, на том базаре, который находится рядом с детской инфекционной больницей. Все в том районе крутится. Разве не странно? Давай поступим с тобой так: я отправлюсь в отделение УВД и покажу фотографию Вере. Заодно узнаю, что появилось нового в деле убийства сторожа лаборатории. Заеду к мамашке Алевтины, хорошо, что соседка адрес ее знает.

Может быть, мамашке известно, где ее дочь второй день пропадает. И про Лукьянова у нее же надеюсь информацией подразжиться. Ну, адрес там и все такое. А ты меня продублируешь. На тот случай, если и мамашка испарилась. Подстрахуешь, так сказать, то есть, ту же самую информацию попытаешься раздобыть другим путем.