Конец света - [14]

Немудрено. У такой мамашки всегда дитя без глазу. Где ей было больным ребенком заниматься, когда ее лучший дружок с бутылкой приперся? Если бы она взялась после вчерашнего за ум, да вела бы себя, как настоящая мать, то разве случилось бы то, что случилось?

Однако Дрюня мне возразил. И, причем, его доводы мне показались довольно убедительными. Ну, это, конечно же слишком громко сказано, что убедительными. Просто я почувствовала легкий укол совести.

А ведь и правда, моя доля вины тоже имеется. Ну, вот такая она, Ольга, уродилась. Ну что теперь с ней поделаешь? Она слабая и беззащитная. И ей надо помогать и наставлять ее на путь истинный. Ругать — да, безусловно, тоже. Но бросать ее в трудный момент жизни только из-за того, что она погубила мои цветы? Нечестно. Да цветы я новые разведу. Они ж у меня, в отличие от Ольги, как на дрожжах растут.

А вот что теперь с Лизонькой? И как Ольга чувствует себя там, в непривычной для себя обстановке? Она же как ребенок, елки-палки. Ей сейчас, возможно, даже хуже, чем Лизоньке. Тем более, после такого количества крепкого напитка, принятого сестрой. А принес его, как выяснилось, все-таки противный Мурашов.

Я даже на некоторое время забыла, зачем сюда приехала. Я даже не сразу сообразила, что этот отекший, благоухающий тип, как ни крути, все же родственник моей подруге, Вере Елушкиной.

— Чтоб ты издох, Мурашов. От тебя никому никакой жизни: ни тебе самому, ни твоей маме, ни твоей жене. От тебя, олуха, все родственники плачут. Кстати сказать, сестра твоей жены попала в такую переделку, что тебе и не снилось. Не удивлюсь, что причиной этому ты являешься. С тебя станется.

Ошеломленный Мурашов никак не мог взять в толк, чем же он Верке-то не угодил?

— Я ее никогда не обижал. И даже денег у нее никогда не просил. А мог бы, между прочим. Зачем одинокой, незамужней женщине деньги лишние? Только человека портить.

Я рассказала Дрюне про несчастье, случившееся с его родственницей. Он был в шоке. В таком глубоком, что пытался выклянчить у меня хоть на чекушку.

Я его глупых просьб не слышала и слышать не хотела. Я кое-как добилась от него более или менее вразумительного ответа, куда могли отвезти Ольгу с Лизонькой, и уселась перед телефоном.

Мурашов все потирал свои торчащие уши, пытаясь отрезвить себя, родного, по известному, видимо, вычитанному им принципу, и приговаривал:

— Ну и дела, екарный бабай! А я-то, глупый, думал, что утром стал самым несчастным человеком в мире. Это когда Ленка ушла. Надо же! Оказывается, и хуже бывает. Лизонька с Ольгой в больнице, Верка в тюрьме… А я, дурак, пьяный и беспомощный. Никому и ничем не могу помочь. Поленька, ты одна самая трезвая и самая умная. Ты все можешь. Ой, Господи! Но мне так плохо. Чекушка меня бы точно спасла. Я бы даже что-нибудь придумать смог.

— А вот это ты не видел, ирод несчастный? — Я продемонстрировала Дрюне конфигурацию из трех пальцев. — Подхалим несчастный!

— Поля!!

Дрюня несколько оживился:

— Это я по инерции на водку выпрашиваю. У меня самого есть деньги. Привычка, наверное. Сейчас я куплю бутылочку коньяка, и мы с тобой все тщательно обдумаем. Я уверен, что мы найдем с тобой выход. Не может же такого быть, чтобы его не нашли два умных человека.

Я чуть дымом очередной сигареты не поперхнулась. Вот этого я, извините, уж точно не знала, не ведала. Это Дрюня-то — умный человек?! Какая хрень! Такого дуралея я отродясь не видывала. Ну, да ладно. Бог с ним, с Дрюней. Это все слова. Надо дело делать. В первый раз в своей жизни я не знала с чего начать. Наверное, сегодня действительно необычный день.

Начнем с поисков Ольги.

Ольгу с Лизонькой я нашла в реанимационном отделении при пятой детской инфекционной больнице. Дежурный врач сказал, что проникнуть туда до утра мне никак не удастся. Лизоньке стало уже немного получше, главное, опасность миновала. Утром или к обеду ее переведут в инфекционное отделение. Ольга, разумеется будет находиться там же, вместе с дочерью. Значит, расследование мне придется проводить одной, с помощью Овсянникова.

Теперь Артур. Надо его пристроить. Иначе я буду повязана по рукам и ногам и ничем не смогу помочь Вере.

Кириллу я не смогла дозвониться. Мчаться разыскивать его среди ночи, оставив вновь мальчонку с в стельку пьяным Дрюней — глупо. До такого только Ольга сможет додуматься. Везти пьяного Дрюню домой, опять же оставив мальчонку на произвол судьбы — это тоже не в моем стиле. Короче, как в той загадке про козу, волка и капусту, которых надо было перевести на другой берег реки и при этом сделать так, чтобы не пострадали коза и капуста.

Дрюне я милостиво разрешила расположиться на диване в зале, а сама, выкурив очередную сигарету, решила заняться хозяйством в Ольгиной запущенной квартире. Утро вечера мудренее. Завтра вернется бабушка, Евгения Михайловна, и Артура отвезу ей. А пока кухня и все остальное, что заставит мое сердце биться ровно и спокойно.

Дрюня, чувствуя все-таки во всем виноватым лично себя, вызвался мне помогать и отказался спать. Он тоже не хотел остаться в стороне и искренне желал помочь и Ольге, и своей родственнице Вере. И хоть с Леной он, по его словам, опять расстался, в расчет сей факт не принимал. Как все самовлюбленные мужчины, он был абсолютно уверен в том, что не пройдет и недели, и Лена вернется как ни в чем ни бывало. И все вернется на круги своя. Я поручила ему вынести мусор, сыпавшийся через края ведра. Мурашов был согласен на все. Он даже про выпивку, которая его душе милее всего, на некоторое время забыл.