Конец пути - [10]
.
Осборн: Мейсон!
Мейсон: (появляется в незастегнутом кителе) Так точно, сэр!
Осборн: Разбудите меня без десяти одиннадцать, а мистера Гибберта без десяти минут два. Я немного посплю.
Мейсон: Слушаюсь, сэр. (Пауза) Перец принесли, сэр.
Осборн: Ну вот и прекрасно.
Мейсон: Я прошу прощения за перец, сэр.
Осборн: Все в порядке, Мейсон.
Мейсон: Спокойной ночи, сэр.
Осборн: Спокойной ночи.
(Мейсон выходит из блиндажа. Осборн поворачивается и смотрит вверх на ночное небо, освещаемое зелеными ракетами. Снова смотрит на Стэнхоупа. Затем идет к своей койке, садится на нее, достает из кармана кителя большие старинные часы и спокойно заводит их. В тишине снова раздаются раскаты боя дальних орудий).
Занавес
Второе действие
Раннее утро следующего дня. На ступени блиндажа падает столб слабого солнечного света, но в темном углу, где завтракают Осборн и Рали, по-прежнему горят свечи. Мейсон поставил перед каждым по тарелке с беконом и собирается уходить, но в это время по лестнице спускается Троттер, весело насвистывая и потирая руки.
Троттер: Как аппетитно пахнет беконом!
Мейсон: Да, сэр. Думаю, что аромат продержится здесь до обеда.
Троттер: Когда голоден, нет ничего лучше жирненького ломтика бекона.
Мейсон: Я рад, сэр, что вы любите жирный бекон.
Троттер: Ну, допустим, постный кусочек тоже неплох.
Мейсон: Сэр, в вашей порции в самой серединке был постный кусочек, но он ужарился слегка.
Троттер: Значит, ты не умеешь готовить, вот и все. А овсянка есть?
Мейсон: Да, сэр, конечно.
Троттер: Небось с комочками?
Мейсон: Да, сэр, очень вкусная и с комочками.
Троттер: Так вот иди и из моей порции все комочки вынь.
Мейсон: Слушаюсь, сэр. (Мейсон уходит. Троттер недовольно глядит ему вслед).
Троттер: (Осборну) Что-то он фамильярничает в последнее время.
Осборн: Да не такой уж он и плохой повар. (Троттер взял свою кружку с кофе и нюхает содержимое)
Троттер: О…! Наконец-то пахнет кофе! Значит, он все-таки выстирал тряпку для мытья посуды.
Осборн: Да. Я сам попросил его об этом.
Троттер: Неужели? Ты — смельчак. Как же тебе это удалось?
Осборн: Я написал жене, чтобы она прислала пачку стирального порошка. Потом отдал ее Мейсону и попросил, чтобы он испробовал его на чем-нибудь.
Троттер: Молодец! Ладно, повар он действительно неплохой. Бывали и похуже. (Мейсон приносит Троттеру овсянку)
Мейсон: Я вынул все комочки, сэр.
Троттер: Вот и прекрасно. Можешь подать их как гарнир к вареному мясу.
Мейсон: Слушаюсь, сэр. (Уходит).
Троттер: А где перец? Мейсон принес перец?
Осборн: Да.
Троттер: Прекрасно. Без перца никак нельзя.
Осборн: А разве ты не должен сейчас быть в карауле?
Троттер: Должен, но Стэнхоуп разрешил мне спуститься позавтракать. Сказал, что присмотрит за передовой, пока я здесь.
Осборн: Долго же ему придется присматривать.
Троттер: Да нет, я быстро поем! Эй, Мейсон, неси бекон!
Мейсон: Уже иду, сэр.
Осборн: Какое прекрасное утро!
Троттер: Да, правда. В такое утро чувствуешь себя моложе и снова начинаешь надеяться, что все будет хорошо. Представляешь, сижу сейчас в окопе, и вдруг какая-то птаха как защебечет! Да… Все идет к весне. (Мейсон приносит бекон)А что, мой бекон вполне приличный.
Мейсон: Если посмотреть сверху, в самую серединку, сэр, то можно рассмотреть постный кусочек.
Троттер: Ага, вижу! Это он?
Мейсон: Нет, сэр, это немного ржавчины от сковородки.
Троттер: Тогда вот это, он?
Мейсон: Точно, он самый. (Уходит).
Троттер: Нарежь хлеба, дядя. (Осборн нарезает хлеб).
Осборн: Как там наверху?
Троттер: Что-то мне не очень нравится.
Осборн: Слишком тихо?
Троттер: Вот именно. Вчера вечером казалось, что во всем мире не осталось ни одной живой души. Только крысы шуршали иногда, да у меня в животе урчало после той отбивной.
Осборн: Вот и сейчас тихо.
Троттер: Даже слишком. Бьюсь об заклад, немцы что-то затеяли. Большое наступление уже близко. Не нравится мне все это, дядя. Передай варенье, пожалуйста.
Осборн: На сей раз — клубничное.
Троттер: Правда? Я рад, что малиновое все съели. Терпеть не могу малиновое варенье.
Осборн: Стэнхоуп сказал тебе, что ночью собирается ставить новые проволочные заграждения?
Троттер: Да. Он сейчас как раз готовит все необходимое. (Пауза. Понизив голос, продолжает) Господи, дядя, до чего же у Стэнхоупа больной вид!
Осборн: Боюсь, он действительно нездоров.
Троттер: Любой заболеет, если так упираться. (Пауза) Знаешь, что было, когда ты вчера сменил меня в карауле?
Осборн: Что?
Троттер: Мы с Рали спустились сюда и видим: Стэнхоуп, бледный, как полотно, сидит на койке и пьет виски. Вид у него был ужасный. После обеда он выпил целую бутылку. Я, естественно, сказал: «Привет!», и ты представляешь, он, похоже, не узнал меня?! Ничего себе! Да, Рали?
Рали: (опустив голову) Да.
Троттер: Потом он сказал: «Лучше иди спать, Рали», как будто Рали — какой-нибудь школьник.
Осборн: Вот как? (Пауза) Взгляните-ка на солнце — скоро будет совсем тепло. (Они смотрят на бледный квадрат света на полу).
Троттер: Да уже и так тепло. Если подставить лицо солнцу, здорово припекает. Вот бы лето выдалось жарким!
Осборн: Да, хорошо бы.
Троттер: А тут еще эта птичка! Я даже как-то лучше себя почувствовал. Вдруг вспомнился мой сад, как я вечерком, бывало, выходил туда в шлепанцах выкурить трубочку после обеда…
Семейство Стивенсов, живущее в одном из пригородов Лондона, отправляется в ежегодный отпуск на море. Несколько часов на поезде, и они оказываются в городке Богнор, в пансионе, куда они приезжают уже двадцать лет. На две недели они могут вырваться из будничной жизни с ее заботами и обязанностями, почувствовать себя свободными, поразмышлять о том, что им в жизни действительно важно. Шеррифф с такой нежностью и деликатностью описывает своих героев, что читатель начинает ценить и их, и незамысловатые радости обыденной жизни.
Драма о браке Джорджа Оруэлла с 30-летнему помощницей редактора журнала Соней Браунелл. Лондон, 1949 год. В больнице «Юнивесити колледж» находится Джордж Оруэлл с тяжелой формой туберкулеза…
В пьесе «Голодные» Сароян выводит на сцену Писателя, человека, в большой степени осознающего свою миссию на земле, нашедшего, так сказать, лучший вариант приложения душевных усилий. Сароян утверждает, что никто еще не оставил после себя миру ничего лучше хорошей книги, даже если она одна-единственная, а человек прожил много лет. Лучше может быть только любовь. И когда в этой пьесе все герои умирают от голода, а смерть, в образе маленького человека с добрым лицом, разбросав пустые листы ненаписанного романа Писателя, включает музыку и под угасающие огни рампы ложится на пол, пустоту небытия прерывают два голоса — это голоса влюбленных…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.