Конец моды. Одежда и костюм в эпоху глобализации - [90]
Начиная подготовку полтора года назад, мы не думали, что бренд станет настолько популярным, так что это для нас полная неожиданность, – Дэвис-Строддер имела в виду назначение Гвасалии и появление новых коллекций, встреченных с горячим одобрением. – Очень досадно, что мы уже просто не успеем включить в экспозицию последнюю коллекцию Гвасалии, в которой с такой точностью воспроизводится почерк модного дома626.
11.1. Костюмы, созданные Кристобалем Баленсиагой (1951) и Демной Гвасалией (2016) на выставке «Баленсиага: формирование моды» в музее Виктории и Альберта в Лондоне. 24 мая 2017 – 18 февраля 2018. Фотограф Ники Дж. Симс (Nicky J. Sims/Getty Images)
Работая над осенне-зимней коллекцией 2017 года, о которой идет речь и которая была представлена в Париже на показе женской одежды в начале марта 2016 года, Гвасалия изучил архивы модного дома и создал «девять современных вариаций на тему классических образов Баленсиаги, в том числе две в черном цвете – пышное тюлевое платье, черными лентами собранное в объемные складки на лифе, талии, бедрах и коленях, и черное бархатное платье прямого силуэта с огромным бантом из черной тафты на талии». Эту дань уважения Кристобалю Баленсиаге называли «умным и своевременным бизнес-приемом», свидетельствующим, однако, об уважении к наследию предшественника627.
«Сопоставление старого и нового», о котором уже шла речь раньше, является характерным для современной моды явлением, особенно активно пропагандируемым элитными брендами. На рынке с высокой конкуренцией, где крупные компании, выпускающие товары класса люкс (самыми масштабными и заметными из которых можно назвать LVMH и Kering group, владеющую модным домом Balenciaga), покупают дома моды, наследие превратилось в маркетинговый прием. Поэтому сегодня дизайнеры считают своим долгом подчеркивать одновременно преемственность и эволюцию и берут за основу старые коллекции модного дома, если сохранились архивы. Это стремление оглядываться назад и в то же время смотреть вперед нашло отражение и в выставках, посвященных моде, особенно тех, которые финансируются конкретным брендом или компанией по продаже одежды. Но такие выставки могут сбить с толку посетителя, тем более если он ожидает увидеть историческую экспозицию или ретроспективу творчества того или иного модельера. Стивенсон отмечает, что выставку Chanel в Институте костюма (5 апреля – 13 августа 2005 года) критиковали за слишком явную рекламу и за то, что на ней было представлено много моделей Карла Лагерфельда, главного дизайнера модного дома628. Хотя в сфере моды Лагерфельд прославился тем, что вновь сделал модный дом актуальным, причем не только поддерживая традиции, но и пародируя некоторые классические модели Chanel, сопоставления такого рода не всегда уместны в рамках музейных экспозиций, к которым пока предъявляются несколько иные требования.
Выставка «Баленсиага: черная стадия» в доме-музее Бурделя в Париже, наоборот, строилась исключительно на исторических материалах, и сопоставление «старого и нового» в ней тоже происходило иначе – как диалог с пространством, которое она занимала. На выставке было представлено семьдесят костюмов, созданных Баленсиагой, все черного цвета, из архивов музея Гальера (Парижского музея моды). Среди них были и знаменитое коктейльное платье из шелкового крепа с удлиненным сзади подолом (1958), и прославленное платье-оригами 1967 года. Само оформление выставки в сочетании с подбором одежды одного цвета выглядело не менее эффектно. Костюмы и (черные) ткани были выставлены среди бронзовых и мраморных фигур в музее, посвященном творчеству Антуана Бурделя, французского скульптора начала ХХ века. Некоторые экспонаты были расположены высоко, как на театральных подмостках, и посетителям приходилось поднимать голову, будто они смотрят на сцену. Другие были спрятаны за черными драпировками, и увидеть их можно было, лишь когда (черный) занавес поднимался, обнаруживая скрытые за ним платья. В мастерской Бурделя, где все оставалось на своем месте, в стеклянных витринах были выставлены шляпы, созданные Баленсиагой, – их нетрудно было заметить среди изваяний и в той части помещения, где скульптор работал. Вот почему некоторым планировка выставки показалась утомительной: она требовала от зрителя некоторых усилий и чтобы смотреть, и чтобы видеть. Куратором выставки был Оливье Сайяр, которого отличает склонность к экспериментам и на счету у которого уже была одна подобная выставка: в 2011 году он организовал в том же музее выставку творчества мадам Гре. Тогда платья тоже были представлены среди скульптур. Такая тактика побуждает сравнивать между собой одежду и произведения искусства, а значит – высокую моду и искусство в целом, одновременно давая посетителям возможность получить более яркое впечатление от материальности представленных изделий.
Считается, что Оливье Сайяр, директор музея Гальера, вновь оживил интерес к экспозиции музея в 2010 году, когда занял эту должность629. Парижский музей моды был закрыт на реконструкцию до 2013 года – именно тогда Сайяр организовал свою первую выставку: ретроспективу творчества модельера Аззедина Алайи. Впоследствии Сайяр всегда стремился рассказывать историю моды в духе современности. В проектах, куратором которых он выступал, Сайяр подчеркивал статус вещи и привлекал внимание к перформативной и диалогической стороне моды. Особенно известны два показа, в рамках которых он сотрудничал с актрисой Тильдой Суинтон. Первый из них, «Невероятный гардероб» (The Impossible Wardrobe), состоялся в Токийском дворце в сентябре 2012 года вместе с другими показами весенне-летних коллекций 2013 года. За три сорокаминутных сеанса Суинтон, одетая в белый муслиновый плащ и перчатки – типичный наряд моделей в ателье высокой моды (из недавних примеров можно назвать дом моды Martin Margiela) – показала 57 предметов одежды, выйдя с ними на небольшой подиум (ил. 11.2). В число этих предметов вошли вещи из собрания музея, охватывающие период с конца XIX столетия по середину XX и созданные такими прославленными дизайнерами, как Кристиан Диор, Коко Шанель, Эльза Скьяпарелли, Мариано Фортуни и Ив Сен-Лоран, а также многими другими. Хотя Суинтон не надевала эти вещи на себя, она оживляла их своими жестами и выражением лица, подчеркивая взаимозависимость одежды и тела. То же можно сказать и о других показах, над которыми модельер и актриса работали совместно. Во время перформанса «Вечное платье» (Eternity Dress, 2013) платье кроилось прямо на Суинтон на глазах у публики. Годом позже, в рамках спектакля «Необходимый гардероб» (Cloakroom Vestiaire Obligatoire), актриса обыгрывала верхнюю одежду, позаимствованную у сидящих в зале зрителей, характер которых для нее раскрывался в их вещах
