Конец игры. Биография Роберта Фишера - [45]

Ожидания драматически изменились, и не только касательно Бобби, но и американских перспектив в целом. Вдруг этот не по годам развившийся бруклинский мальчик не только войдет в число претендентов, но и вообще станет победителем? Быть может, американские шахматы вознесутся на небывалую высоту на крыльях славы Бобби? Это ведь сам «Бронштейн!»

Хотя эта партия состоялась только в шестом туре — из двадцати двух, для Бобби всё дальнейшее происходило на эмоциональном спаде. Он едва мог сохранять концентрацию. В свободные от игры дни во время редких появлений на публике, Бобби докучали любители автографов, просили о совместных фото. Поначалу ему такое внимание нравилось, но постепенно начало раздражать, и вскоре он стал его ненавидеть. По меньшей мере, дважды его окружала толпа фанатов, и оба раза почти в истерике он из нее выбирался. Бобби выработал определенную политику: автографы только после партии (если он не проигрывал и не был расстроен своей игрой) и только в течение пяти минут. Иногда после партии он садился в театральное кресло, а к нему сотни людей протягивали программки, на которых он неохотно царапал свою подпись.

В конечном счете, он попросил организаторов отгородить канатом его столик, поскольку вокруг него всегда собиралась толпа зевак и часами наблюдала за ходом партии. Он жаловался, что не может сконцентрироваться. Когда к нему подходили на улице собиратели автографов, Бобби их спрашивал, играют ли они в шахматы, и если узнавал, что нет, то следовал отказ и Бобби с высокомерным видом покидал просителя. Осаждаемый фотографами, газетчиками, охотниками за автографами, он решил положить этому конец: к середине турнира перестал позировать для фото, отказался напрочь давать автографы и отвечать на вопросы.

Если не считать партии с Бронштейном, то нельзя сказать, что турнир протекал для Бобби в точном соответствии с его первоначальными планами. Он проиграл или сделал ничьи с некоторыми из тех, кого считал «мелкой рыбешкой», включая противников из Аргентины, Венгрии и Чехословакии. Но его ничьи против суперзвезды Михаила Таля, соперника по Московскому шахматному клубу Тиграна Петросяна, Светозара Глигорича из Югославии — всё это были реальные достижения, как и выигрыш у датчанина Ларсена. Годы спустя он назовет свою партию против Ларсена одной из лучших в карьере. «Фишер победил с удивительной легкостью» — прокомментировал «Чесс Ревью».

Хотя Бобби сыграл несколько блиц-партий против Петросяна в Москве, эта партия на межзональном турнире в Портороже в 1958 году — их первая официальная встреча. Соперники разошлись миром.

С Олафссоном Фишер сыграл неудачно. Он не пытался рационально объяснить проигрыш (хотя полагал, что мог выиграть партию). Коллинзу он писал: «Я не должен был проигрывать. Черными я играл по Липницкому [далее приводились ходы]. Во всяком случае, по дебюту я стоял неплохо. Он сбросил [пожертвовал] качество за пешку, но после выигрыша качества я ошибся, и положение уравнялось. Но (снова) я попал в цейтнот и сделал несколько слабых ходов подряд, и в отложенной позиции у него были две лишние связанные проходные, которые уже было не остановить».

В последнем туре Бобби играл с Глигоричем, одним из сильнейших шахматистов мира, если не считать советских. Если он проигрывал эту партию, а все другие, отстававшие от него на пол-очка, выигрывали свои, то не попадал в турнир претендентов. Количество уже набранных очков гарантировало Глигоричу место в турнире Претендентов, поэтому он легко мог предложить Бобби «гроссмейстерскую» ничью и успешно завершить турнир. Но он начал играть на победу, пожертвовал коня и в итоге получил за него три пешки. Бобби попал под сильнейшую атаку, но на каждом ходу находил лучшее продолжение. На 32-м ходу Глигорич поднял глаза от доски и спросил: «Remis?». Фишер знал, что это французское слово означает «ничью», и немедленно согласился. «Никто не может пожертвовать фигуру Фишеру», — заявил он несколько хвастливо, и слегка улыбнулся.

Ничья обеспечила Фишеру попадание в выходящую шестерку, он стал самым молодым игроком в истории шахмат, которому удалось стать претендентом, и самым молодым международным гроссмейстером. Кое-кто даже называл его шахматным Моцартом. Обычно сдержанная в своих шахматных комментариях, «Нью-Йорк Таймс» восхищенно приветствовала Бобби в редакционной статье:

БРАВО, БОББИ ФИШЕР

Любители шахмат США поздравляют Бобби Фишера, и мы радуемся вместе с ними. 15-летний бруклинский парень стал самым молодым в истории шахмат международным гроссмейстером и отобрался в турнир претендентов, который состоится в будущем году и определит, кто встретится с Михаилом Ботвинником в матче за звание чемпиона мира. Все те, кто следил за игрой Фишера в Югославии, понимают, — он дал превосходные партии, проявил смелость и решительность, которые сделали бы честь мастеру, вдвое его старше. Мы им гордимся.

Хотя Бобби находился за пределами США всего два месяца, он не ограничился только шахматными успехами. Бобби заметно возмужал. Когда журналист в Портороже спросил его, думает ли он о возможном матче с чемпионом мира, Бобби ответил: «Конечно, я хотел бы сыграть с Ботвинником. Но еще не время говорить об этом. В следующем году состоится турнир претендентов, рано думать о матче с Ботвинником». Подумал еще мгновение и добавил: «Но одно ясно — я не собираюсь становиться шахматным профессионалом».