Конан и Ярость титанов - [18]

— Обвяжи ее вокруг пояса.

— Ты удержишь меня, если я упаду? — спросил Лорейс, обвязываясь веревкой.

— Если смогу, удержу. А не смогу — брошу. В любом случае, тебе легче будет идти, чувствуя дополнительную опору.

Лорейс задумался и стал отвязывать веревку.

— Ты чего? — спросил Конан.

— Я подумал, что это неправильно. Если я не готов встретиться со святым, то упаду. А если готов, то я должен пройти сам. Я сейчас.

Он сел и закрыл глаза. Потом снял свою котомку, достал флейту и засунул ее за пояс, отцепил кинжал, который дал ему Конан, и положил на траву.

— Я готов, — сказал он.

Конан хмыкнул, подобрал кинжал и сунул себе за пояс рядом со своим кинжалом, отцепил ножны с мечом.

— Ну ладно. Пошли.

Они двинулись по уступу и стали осторожно продвигаться вдоль скалы. Конан шел не спеша, но вполне уверенно, Лорейс прижимался к скале и медленно передвигался мелкими шагами. За поворотом разверзлась новая пропасть. Каменный уступ переходил здесь в некоторое подобие мостика, перекинутого над бездной. Каких-то три шага, но без малейшей опоры справа или слева. И плита шириной в одну ступню, с небольшим подъемом. И скругленный край пропасти, за который не удержаться, если упадешь. Конан быстро шагнул вперед и через мгновение оказался на ровной площадке. Он обернулся и спросил Лорейса:

— Кинуть тебе веревку?

— Нет, — сказал Лорейс.

Он был бледен, но спокоен. Он выдохнул из себя воздух и быстро преодолел каменный мост.

— Молодец! — сказал Конан.

Они повернулись и спокойно смогли разглядеть место, к которому вел такой путь. Чашеобразная долина была покрыта густой зеленой травой, в центре долины блестело на солнце крошечное озеро, за ним росли несколько десятков деревьев.

Скала, преграждавшая путь в долину, вросла в соседнюю гору, в ее почти отвесном склоне виднелось темное пятно пещеры. А прямо за долиной раскрывалась панорама гор, неописуемо величественная. Череда гор вздымалась все выше и увенчивалась белыми шапками ледников. А здесь, на согретой солнцем площадке было тепло и уютно. Из-за деревьев за озерком вышел невысокий человек в длинном белом одеянии и направился к ним. Был он совершенно сед, но не выглядел старцем. Длинные белые волосы схватывала тонкая цветная веревочка, ясные серые глаза смотрели спокойно и пронзительно. Он подошел ближе, сказал Конану:

— Побудь здесь.

И протянул руку Лорейсу:

— Пойдем.

Они с Лорейсом ушли к одной стороне озерка, а с другой его стороны к Конану подошла девочка лет десяти, в длинном желтом платье и с черными волосами, заплетенными в длинные косы. Конан сел на траву, чтобы не возвышаться над ней.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Конан. Конан из Киммерии.

Она села рядом.

— Ты, похоже, очень сильный, Конан?

— Я воин. Слабый живет недолго, его убивают.

Она коснулась пальцем кинжала и поморщилась.

— Наверное, это очень страшно, убивать людей?

— Нет. Это легко. Часто хватает одного удара клинка.

Она снова поморщилась:

— Наверное, ты очень глупый, Конан? Ты думаешь о движении железки в твоей руке и не чувствуешь крика души, отлетающей от умирающего тела?

— Мой бог — Кром. Бог воинов. Он примет мою душу после смерти, и это мой путь.

— Ты разве не знаешь, что душу каждого человека встретит тот бог, образ которого он носил в своем сердце? А, ты же сильный, Конан… Если ты хочешь что-то понять, стань слабым.

Она поднялась на ноги и, не оборачиваясь, ушла к деревьям.

Конан сидел, пытаясь собрать разбредающиеся мысли. Слова девочки были очевидно бессмысленными, но какими-то не детскими. Все, что она сказала, было глупо, неправильно, но объяснять ей что-то и доказывать было так же немыслимо, как убеждать осенний дождь или спорить с закатом солнца.

И мрачный Конан сидел неподвижно и безмолвно, пока к нему не подошел отшельник.

— Что ты хотел спросить у меня? — спросил он.

— Я? Ничего…

— Все приходят ко мне задавать вопросы. Впрочем, далеко не все бывают довольны ответами.

— У меня нет вопросов. Я просто провожал Лорейса.

— Тебе это только кажется. Тогда я задам тебе вопрос — что ты сделал в этой жизни?

— Я воин. Я убивал врагов, чтобы они не убили меня.

— Убивать может и зверь. Тигр и медведь, волк и шакал, крокодил и ястреб. Они убивают добычу, а если не могут убивать, едят падаль. Чем ты отличаешься от них?

— Я стараюсь убивать тех, кто несет в мир зло — демонов и чудовищ, безумных магов и злобных мерзавцев.

— У тебя есть цель?

— Я хотел бы стать королем. Могущественным и справедливым.

— А если по справедливости все твои подданные будут заслуживать смерти?

— Я не знаю.

— Если ты хочешь стать королем, стань им. Не гоняйся за золотом, королевство не купишь. Стань вождем, который может повести за собой людей, и завоюй себе королевство.

— Так просто, — усмехнулся Конан.

— Если человек ставит себе цель и намерен ее достичь, то никакие преграды его не остановят. Если эта цель действительно нужна ему. Ты видишь эту долину?

— Да. Вообще-то в таких горах обычно не растут деревья.

— Я захотел, чтобы они были. И они есть. Я захотел, чтобы гора не загораживала мне вид из долины. И ее нет.

— Магия, что ли?

— Ты боишься магии?

— Нет, я ее ненавижу.

— Люди ненавидят именно то, чего боятся. Но на самом деле маги ближе к тебе, чем ко мне. Только ты добиваешься намеченного своей силой, а они стремятся поставить себе на службу силу других. Ко мне довольно часто приходят маги. Одни ищут знаний, другие пути к могуществу. Я отвечаю всем. Я говорю им правду, но не всегда это то, чего они хотят.