— Раз уж ваш барон так не любит, когда его людей убивают, то я доставлю ему это удовольствие — никого убивать и не буду, — бормотал Конан, быстро освобождая стражника от лишнего имущества. В сумке у поверженного противника он нашел несколько стопок мелких серебряных монет, завернутых в пергаментные расписки. Расписки Конан бросил на землю, а серебро забрал. Оглядевшись по сторонам, Конан оттащил стражника в сторону от дороги, связал ему руки его же поясом, представил, как стражник очнется и пойдет в свалившихся без пояса штанах, и остался удовлетворен этой картиной. Потом Конан вернулся на дорогу и вскочил на коня. Лошадь стражника была, по-видимому, приучена к боевым стычкам и не ушла далеко. Конан взял ее за уздечку и поскакал назад. Лорейс ждал его на месте.
— Едем, — сказал Конан, — барон прислал нам лошадь и немного денег, так что я не стану сейчас устраивать налет на его замок.
— Доброта барона просто безгранична, — с восторгом произнес Лорейс.
Они поскакали вперед. Конан внимательно следил за дорогой, но вокруг не было ни души. Для погони было еще рано, а торговцы, выехавшие утром, были уже далеко. К вечеру Конан и Лорейс догнали торговый караван, остановившийся у входа в ущелье. Здесь обитало несколько горских семей, живущих в небольших каменных башнях, сложенных из камней без раствора. Горцы встретили гостей радушно, и после ужина Конан обратился к торговцу:
— А что, дорога в Хоршемиш здесь безопасна? Охрана вам не нужна?
— Дорога тяжела и опасна, но разбойников здесь не бывает. Горцы если и ходят в набеги за добычей, то на равнину. А нарушать торговый путь им самим невыгодно.
— Дорога, должно быть, нахоженная? Или без проводника можно сбиться с пути?
— Если ты хороший следопыт, то не собьешься, а новичок может и заблудиться. Бывало такое.
— А слыхали вы о святом отшельнике, живущем где-то в этих горах? — спросил Лорейс.
— А как же? Даже тропу видели, которая ведет к его обители. Но нам это ни к чему. К нему ходят горцы по нескольку раз в год, приносят ему подарки, просят его о покровительстве и набираются мудрости. Он, говорят, обладает немалым могуществом, но крайне редко им пользуется.
— И вам не было интересно к нему попасть? — спросил Лорейс.
— А зачем, — пожал плечами торговец, — о чем мне его просить? Да и мало ли сказок рассказывают про разные чудеса, существующие в этих горах? Говорят, в стороне от торгового пути есть страна джиннов, пещера, где пол вымощен золотом, а потолок покрыт драгоценными камнями.
— Точно, есть, — вмешался в разговор горец. — Мой дед сам слышал человека, вернувшегося из тех мест.
— И кто-нибудь приносил оттуда золото и драгоценности? — спросил Конан.
— Нет, кто возвращался, тот рад был, что живой вернулся, а золота не приносил, нет.
— Значит, сказки все это, — уверенно определил Конан.
— Нет, — твердо сказал горец, — мы знаем, что сказка, а что на самом деле есть. Пещера джиннов существует!
* * *
Два дня они поднимались в горы. Нет в мире ничего величественнее гор. Безбрежная ширь океана, бескрайняя степь, безграничный купол неба — но все они не дают человеческому глазу ориентиров, чтобы в полной мере оценить величину пространства перед ним. Оно все целиком охватывается восприятием человека, и он ощущает, как будто вместил его в свое сознание. В горах становится видно, насколько мал и ничтожен человек. Горы дают сознанию масштаб реального соотношения размеров человека и пространства.
Дорога вилась по перевалам, то проходя мимо крутых каменных стен, то пролегая по краю, пропастей, то вписываясь по краю щебеночных осыпей, то петляя между россыпей гигантских камней. Люди шли пешком, ведя навьюченных лошадей в поводу. Когда в очередной горной долине остановились на ночлег, проводник сказал Конану:
— Вот здесь развилка путей. Мы идем прямо, в Хоршемиш. Правая дорога ведет к святому отшельнику, а левая в страну джиннов. Только праздные люди не ходят к святому отшельнику. Идут только те, кто знает свои вопросы.
— Да я к нему и не собирался, — ответил Конан, — это Лорейс думал туда пойти, так я бы его проводил. Так что, Лорейс, пойдешь к отшельнику или двинемся в Хоршемиш?
— Пойду, господин Конан. Не сочтите меня неблагодарным, но это мой путь.
— Мальчик правильно говорит, — согласился горец. — Я слышал, как он играл. Отшельник может его принять. И проводить мальчика — это тоже правильно. Он один не дойдет. Тропа перед долиной отшельника имеет небольшую площадку, там надо оставить лошадей. А дальше тропа ведет по краю скалы и делает крутой поворот. Ты знаешь горы, ты пройдешь.
— Мы придем к нему с пустыми руками, он не обидится?
— Он святой. Если ему что-то понадобится, он скажет.
— Сколько времени займет дорога?
— За день обернешься.
На следующее утро Конан и Лорейс отправились в путь, оставив караван. Конан легко определял, куда надо идти. Для уроженца гор движение естественно, и ноги сами несут его по самому удобному пути, а следы людей когда-то шедших этой тропой подтверждают правильность выбранного пути. Через пару часов они оказались на ровной площадке, где можно было оставить лошадей. Тропа здесь заканчивалась, а вдоль огромной скалы, возвышающейся впереди, шел узкий уступ. Конан достал из мешка веревку и протянул Лорейсу:
