Конан и слепая богиня - [30]

— Может ещё и использовать костюмы, — размышляла девушка. — Если набить их травой, они будут выглядеть как павшие мертвецы. Перевернём бричку, и ты ляжешь между колесами. Разбойники подумают, что кто-то нас здесь подстерёг, избил и ограбил раньше, чем это сделали они. И будут менее осторожны.

— Отличная идея! — расхохотался Таурус, схватившись за живот. — Ты — голова, Антара!

Остальные мужчины присоединились к радостному смеху, который нарушил резкий свист Зурна. Потом парень начал спускаться.

Они быстро перевернули бричку на бок и уложили костюмы так, чтобы это выглядело правдоподобно. Затем схватили своё оружие и спрятались в укрытиях, слившись с окружающими скалами. Конан, с кинжалом на поясе, рухнул между колес, спрятав меч под тело.

Они успели в самый раз. Меж каменных стен загудели копыта.

* * *

Фикрет, скачущий на небольшом коне во главе орды, поднял руку. Вся кавалькада остановилась на месте. Вождь кочевников кипел от ярости. Целую вечность они караулили, затаившись в засаде перед Шадизаром. Потратили много времени, пока не стало ясно, что что-то не так. Они возвратились на пару миль назад по тропе и наткнулись на явные следы брички, ведущие к скалам из песчаника. Проскакали галопом вокруг всего горного массива. Следы вели только внутрь. То, что здесь их ждёт ловушка, было ясно с первого взгляда. Комедианты проявили большую предусмотрительность, нежели кто-то ожидал.

Оставить их только из-за невыгодного для атаки положения или идти дальше и наказать? Риск против утраты чести. Вспоминание о павшем Тургуте всё определило.

— Идём по их следам. Намик первым — на разведку, остальные — за ним. Обращайте внимание на каждый шорох, это засада. Но вторично мы не попадёмся.

Они въехали шагом в тени скал, опасливо озираясь. В любой миг на них могли напасть со всех сторон или сверху. Вокруг господствовала зловещая тишина.

Удивленный вскрик Намика их всполошил. Разведчик указал на показавшуюся в двух дюжинах шагов впереди открытую площадку между скал и расщелину, после чего внезапно пришпорил своего коня в галоп. Орда, жаждущая крови, слепо ринулась за ним. Напрасных усилий своего вождя, который тщетно пытался их остановить, они даже не заметили.

Копыта первого коня затанцевали над притворным покойником как раз в тот самый момент, когда горло его наездника пробила стрела. Подстреленный мужчина застыл в седле, а затем, качнувшись, бессильно рухнул под копыта собственного коня. Его правая нога застряла в стремени, и перепуганный жеребец волочил обмякшее тело за собой, когда отчаянно скакал галопом вокруг скал, чтобы увернуться от камней.

Град камней, который обрушился на кочевников, хоть и задел их, но не причинил большого вреда. Фикрет поворотил коня, когда обнаружил, что из-за его спины вынырнули двое комедиантов и перекрыли узкую дорогу назад. Другой кочевник резко выгнулся и откинулся на спину. Из его груди торчала стрела. Ловушка захлопнулась.

Степные разбойники отступили к бричке, чтобы сопротивляться атаке нападающих.

Мускулистый варвар с развевающимися чёрными волосами, который встал из-за их спин словно дух мщения, застиг кочевников врасплох и внёс между ними смятение. Двое мужчин пали, прежде чем успели понять, что произошло. Первому остриё меча пробило грудь так быстро, что он даже не вскрикнул. Упав на колени, он устремил взор на поток собственной крови, которая красным потоком брызнула из артерий сердца и даже забрызгала его лицо. И солёный вкус теплой красной жидкости на губах был тем последним, что сопровождало его к теням предков. Другой же успел наполовину развернуться. Окровавленный клинок, вырванный из тела его приятеля, с размаху наискось рассёк его брюхо. Вывалились блестящие белесые внутренности. Мужчина тупо взирал на них довольно долгое время. Затем завыл как шакал и сломился в талии, оседая наземь, как куча опадающего тряпья.

Соотношение сил изменилось. Семь кочевников, до сих пор скрытые в тени скал, выступили вперёд, вынуждая пятерых нападающих перейти к защите.

А потом вспыхнула и закипела ожесточённая схватка. Кочевники уже сражались не за добычу, честь или месть. Они отчаянно боролись за свои жизни.

Четверо мужчин напирали на киммерийца со всех сторон, окружив его как мухи, роящиеся вокруг медведя. Тот, широко расставив ноги, защищённый со спины перевёрнутой бричкой, раздавал удары направо и налево, глаза светились безумием схватки. Один из налётчиков в пылу боя забыл о защите. Меч Конана скользнул наискось вдоль его груди и нанёс глубокую рану глубиной с палец, а длиной — в две приличные стопы. Раненый вскрикнул от боли и покачнулся. Заминка и промедление стоили ему жизни. Киммериец отразил две скрещенные сабли разом и молниеносным движением смог пробить защиту человека ударом сверху через правое плечо аж до бедра. Он отбросил окровавленный труп к двум его приятелям, когда у него над головой просвистел широкий кинжал третьего.

«Кром!» — ему уже за мгновенье стало ясно, что он не успеет увернуться. Удара, однако, не последовало. Изогнутое блестящее лезвие пронеслось над ним, и оружие выпало из рук мужчины за его спиной.