Конан и слепая богиня - [26]

— Если это и правда кешанское, то я — аквилонский король, — ухмыльнулся Конан.

— Оставайся при своём мнении. Тем не менее это такой же благородный напиток, достойный королей, — не сдавался Таурус. Легко подняв над головой пятигаллоновую бутыль, оплетённую соломой, с плещущимися на дне остатками вина он подал её с повозки киммерийцу. — Если тебе оно не нравится, не пей его, — поддразнивал он напоследок.

Кермар присел к Антаре, и его ловкие пальцы стали перебирать струны мандолины. К нему присоединился и Зурн с флейтой. Конан с облегчённым вздохом отхлебнул вина прямо из бутыли, потом наполнил им полный кувшин и отправил его всем, сидящим вокруг. Заплясало потрескивающее пламя, а благодаря Каринне начала пропекаться и ароматно попахивать спинка оленя. Ясное небо предвещало приятную ночь.

Сгущающиеся сумерки быстро превратились в синюю ночную полутьму, освещаемую серебряным мерцанием звёзд и лучами восходящего месяца. Над красным заревом огня иногда мелькали бархатные крылья нетопырей, когда маленькие создания молниеносно проносились в ночи, охотясь в поисках пищи.

Чем дальше, тем веселее становился киммериец. Он громко и голосисто пел, и даже пытался извлечь ритм из тамбурина, довольно легко вырванным им из рук Антары.

— Детка, Каринна! Без меня даже не подавай, или мне просто достанется только одна куча костей. Я скоро вернусь! — Он неуверенно поднялся на ноги и, пьяно напевая, расхлябанной походкой удалился в кусты по направлению к коням.

Таурус за ним изумлённо наблюдал. Потом не спеша поднялся и неторопливым шагом побрёл к бричке.

Со стороны коней вскоре донеслись приглушённый сдавленный крик и треск ветвей, как будто кто-то с кем-то боролся. Таурус помчался туда с саблей в руке, непонятно как там оказавшейся. Люди у огня всполошились. Из темноты вынырнул Конан с горящим глазами и уверенно стоящий на ногах. От его опьянения не осталось и следа. За горло он тащил какого-то мужчину, который из последних сил пытался не потерять сознание.

— Он подглядывал за нами из чащи. Спорю на свой меч против двойной порции сегодняшнего обеда, что он там не один. — изрёк киммериец и вытащил из-за пояса кинжал. Затем он левой рукой прижал человека за горло к земле, приставив остриё к его шее. — Любое громкое слово будет твоим последним словом, разумеешь? — произнёс он угрожающе.

Схваченный пленник не мог даже шевельнуться, так что просто закатил глаза. Конан понемногу ослаблял захват, в то время как на горле человека под кончиком его кинжала выступали крошечные капельки крови. Лазутчик был желтолиц и имел выступающие скулы кочевника. Его испуганно бегающие раскосые глаза скользили по стоящим над ним людям. Но даже страху, однако, не удавалось подавить дикарскую хитрость. Жадно дыша, он внимательно всматривался в своих пленителей.

— Кто ты?

— Тургут.

— И сколько вас там?

Узкая красная струйка на горле усилилась. Небольшое движение едва не стоило жизни разведчику. Лезвие проникло почти до артерии.

— Десять.

— Что делаете?

— Везём мясо в Шадизар — живём охотой, — на этот раз он извергал требуемую информацию без колебаний.

— Разве только охотой на людей, — недоверчиво фыркнул киммериец. — Если вы имели чистые намерения, почему не пришли мирно прямо к нашему огню, а стали шпионить?

— Хотели разглядеть, кто расположился перед нами. Торговые пути небезопасны.

— Особенно, когда по ним бродят орды кочевников, грабя и убивая, — весомо заявил Конан. — Теперь…

Ночь разорвал пронзительный предупреждающий выкрик разбойника. Тургут улучил момент, когда прижатый к шее кинжал несколько отдалился от его горла, и попытался отшвырнуть Конана и ускользнуть.

«Кром!» — ругнулся киммериец и его могучий кулак обрушился на висок шпиона. Чёрные глаза пленника закатились куда-то под веки, и он обмяк.

— Таурас, связать и кляп в рот! Зурн, Карагиз, натяните парусину перед бричкой! Ардазир, приведи коней! Девушки, в повозку! Быстрее! — Конан кричал одну команду за другой, одновременно связывая пленника. — Антара, держи лук в руке, но пока не показывайся. Стреляй, если только начнётся битва!

Из тьмы позади них неслышно возникли, словно материализуясь из ниоткуда, ещё более тёмные фигуры вооружённых до зубов кочевников. Лишь благодаря командам варвара комедианты не поддались панике и слаженно отступили к платану. В полумраке тени дерева они встали в круг, спиной к спине, с оружием в руках. Киммериец одним могучим рывком поставил бессознательного Тургута на ноги и держал его у всех на виду, прислонив к колесу брички.

Кочевники тем временем окружали их и ждали команды своего предводителя.

С одной стороны — семь человек с прикрытыми спинами и заложником, с другой — девять кочевников, в чьих глазах полыхала жажда убивать и грабить, несмотря на то, что первым, скорее всего, падёт их человек.

Вождь шайки, такой же косоглазый, как и пленник, и тоже с выступающими скулами, вышел на шаг перед остальными.

— Вы схватили одного из нас. Отпусти его — и мы позволим вам уйти, — хмуро обратился он к варвару.

Говоривший был почти на две головы ниже киммерийца, но обладал такими же могучими плечами. Крепкое телосложение и жилистая фигура давали понять, что победить его в бою будет непросто.