Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи - [130]
Это моя принципиальная позиция, которой я неизменно придерживаюсь и теперь.
Поэтому я полностью разделяю позицию Русской Православной Церкви в том, что необходим комплексный подход к изучаемому вопросу. Заключение медицинской экспертизы без объяснения целого ряда противоречий, которые дают основания для сомнений, не удовлетворит широкую российскую и международную общественность, которая ещё далеко не вся пришла к убеждению, что идеология коммунистического прошлого, с точки зрения использования заведомо ложных методов, полностью искоренена демократическими преобразованиями.
Можно относиться скептически к тем, для кого изуверские версии являются убедительными. Можно тех, кто считает, что история обнаружения останков есть результат хорошо организованной мистификации, объявить злобными недоброжелателями или психологически нездоровым элементом, но это, увы, во-первых, не добавит ничего к авторитету Государственной комиссии и, во-вторых, ничем не будет отличаться от утверждений тех, кто «официальную экспертизу» обвиняет «по её вопиющей безотчётности» в «злонамеренном подлоге» (О. Куликовская).
С моей точки зрения, Комиссия обязана исследовать все обстоятельства и все варианты, которые так или иначе имеют отношение к убийству, сокрытию и нахождению захоронения. Исследовать терпеливо, понимая ответственность перед теми возможными последствиями, которые могут возникнуть, если будет оставлен хоть малейший повод для уязвления выводов Комиссии в недобросовестности или, что наиболее опасно, в заданной предвзятости, понимая, что проблема, которую решает Комиссия, носит не частный характер и не заключена лишь в акции погребения, а имеет глубокий символический смысл, к которому совершенно не однозначное отношение в обществе, в том числе и в политическом плане.
Принимая выводы научной экспертизы в отношении подлинности останков как достоверный факт, я думаю, что на сегодняшний день можно констатировать, что один из самых основных этапов работы Комиссии завершён. Поэтому дальнейшая работа Комиссии должна быть сосредоточена на изучении вопросов историко-психологического характера, ответы на которые послужат весомым и убедительным подтверждением безупречности научных исследований.
Первый и главный вопрос – «Записка Юровского», которая должна стать предметом самого тщательного графологического и исторического изучения, с тем чтобы была бесспорно доказана не только подлинность самой «Записки», но и подлинность фактов, в ней изложенных. Тем более что факт сожжения и захоронения двух членов Царской Семьи поблизости от общей могилы, о котором свидетельствует Юровский, Комиссией не подтверждён. В связи с этим необходимо, как мне представляется, поставить перед Генеральной прокуратурой вопрос о преждевременном прекращении производством уголовного дела гибели Царской Семьи. Я также считаю, что следует подвергнуть критическому анализу «Заключение» Прокуратуры, составленное прокурором-криминалистом В.Н. Соловьёвым, в котором, с моей точки зрения, прежде всего отсутствует следственно-криминалистическая обстоятельность. Это, скорее, литературное упражнение, которое с таким же успехом могло быть подписано лицом, не имеющим никакого юридического опыта. Один пример: В.Н. Соловьёв, излагая картину вскрытия захоронения в 1979 году, без всяких комментариев принимает на веру показание А.Н. Авдонина, хотя это не единственное свидетельство. Есть показания Рябова, его дневниковые записки, в которых не всё совпадает с тем, что говорит Авдонин. Странно, что профессионал-криминалист без анализа причин такой несогласованности останавливает своё внимание на показаниях Авдонина (оттого ли, что Авдонин член Комиссии?), и это показание в качестве достоверного юридического факта фиксирует в официальном документе.
Я считаю, что Комиссия должна всё же серьёзно отнестись к бытующей уже многие десятилетия версии о том, что головы (или голова) были отчленены от тел и, в качестве вещественного подтверждения, доставлены в Москву (вспомним Глазунова). Это необходимо прежде всего, потому что на основе этой версии формируется точка зрения, имеющая достаточно широкое распространение, что место погребения советскому правительству всегда было известно (В.Н. Соловьёв своими публичными выступлениями эту точку зрения подтвердил) и что вся история нахождения останков – есть плод хорошо спланированной мистификации, в которой Рябов сыграл отвлекающую роль и в определённый момент произвёл вложение в могилу недостающих черепов. Надо иметь в виду, что Рябов фигура одиозная и доверием не пользуется, а его всемирная известность после сенсационного открытия сделала Рябова как бы главной фигурой «злонамеренного подлога».
Вся история с определением места захоронения группой частных лиц, ещё во времена «глухого застоя», когда такие самодеятельности не поощрялись, тайное ими вскрытие могилы, хищение черепов и их возвращение через год назад, правда всё это или фантазия – это уже дело второе, важно, что информация идёт только от Рябова и его соучастников. Никто посторонний и беспристрастный этого подтвердить или опровергнуть не может. Так ли всё было или нет, никто не знает. Свидетелей нет. Зато есть обширная возможность для вариаций. Можно Рябову верить на слово, а можно и не верить. Но и в том и в другом случае это субъективное право каждого, которое никого ни к чему не обязывает.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.