Комсомольский патруль - [9]
— Что с тобой, Толя?
Иванов хмуро махнул рукой.
— Создаем мы патрули, а что толку!.. Сейчас вхожу в трамвай. С задней площадки какой-то верзила лезет. Женщину свалил, мне прямо в лоб ткнул углом чемодана. Такой, знаете, чемоданчик спортивный. Теперь наверняка шишка будет. У-ух! А все из-за вас! — неожиданно накинулся он на Лепилина.
Костя даже привстал. Гармошка в его руках протестующе пискнула.
— Почему из-за меня?
— Да не из-за тебя лично. — Иванов положил крышку. На лбу у него красовалась фиолетовая, внушительных размеров шишка. — Не из-за тебя лично, а из-за вашего разговора. Я вот в приемной остановился, слышу — спорят, ну, решил послушать, а мне бы сразу холодное ко лбу приложить. Вот ты сказал: патруль — дело новое. А я говорю — старое. Книжку я одну читал, названия не помню сейчас, о первых годах советской власти. Так там эпизод такой есть: комсомольцы революционную пьесу в клубе ставят, а кулацкие сынки решили помешать. Пришли в клуб, хулиганить начали. Комсомольцы их выгонять. Дело до кулаков дошло. И все же отстояли ребята свою пьесу, свой отдых, дело свое. Отстояли настоящую культуру в этой деревушке. И народ их поддержал — все те, кто хотел по-человечески жить. Маленький пример, а говорит о многом.
А ведь это тот же комсомольский патруль, только стихийно возникший — когда жизнь потребовала. Ну, а мы патруль создаем не стихийно. Зачем ждать? Надо хулиганов сейчас выкорчевывать, давно пришла пора. Запустили... А с пижонами комсомольцы всегда боролись: и тогда и сейчас. Только теперь мы их стилягами называем. Но это дела не меняет: «Тех же щей, да пожиже влей».
— Правильно, — громко сказал Болтов. — Вот это правильно!
— Конечно, правильно, — почему-то рассердился секретарь. — От тебя разве услышишь «неправильно»? Да и не с тобой я спорю. Я вот ему говорю, — Иванов указал на Лепилина. — Жизнь всегда сама подсказывает формы. Искусственно их выдумывать не надо. А старые формы работы с людьми — испытанные. Но использовать их надо по-новому, применительно к сегодняшнему дню. Да вот пример. — Что-то вспомнив, Иванов вдруг рассмеялся. — Взыскание — старая форма? Старая! Пользоваться ею нужно? Нужно! Я Ракитину давал задание организовать рейды по трамваям, а он не выполняет. Придется подвести его под взыскание, только по-новому. Прежде я бы его на бюро вытащил, а сейчас у меня мысль диалектически работает. Пошлем его на конференцию пассажиров. Пусть там перед народом отдувается за беспорядки. Вот ему и взыскание. Использование, так сказать, старых форм новыми методами.
Довольный своей идеей, секретарь снова приложил медную крышечку ко лбу и уселся за стол.
— А что, и пошлю. Глядишь, подействует. А не то сам будет с шишками ходить и в прямом и в иносказательном смысле. Ну ладно. Давайте теперь приступим к делу.
И мы принялись детально обсуждать наш первый рейд.
Когда мы возвращались домой, я поручил Лепилину организовать группу из двадцати комсомольцев для патрулирования на трамвайных линиях нашего района. Мы даже с ним поругались, так как он заявил, что ему нужно не меньше ста человек. А у нас появлялись все новые дела, требовались новые и новые люди.
КОМСОМОЛЬСКАЯ ПЕРЕКЛИЧКА
Домой Костя Лепилин явился не в духе. С порога потянул носом воздух, поморщился и сердито покосился на деда, сидевшего за столом с книгой в руках.
— Накурено так, что дышать нечем, Михаил Иванович. Туберкулез получите.
Косматые, козырьком брови деда насмешливо шевельнулись.
— Чем недоволен? — Глаза деда хитровато сверкнули. — Садись чай пить.
— Помоюсь — сяду. — Костя подошел к умывальнику.
Деда Костя любил и заботился о его здоровье. Мечтатель и непоседа, по профессии слесарь, старик всю жизнь, с тех пор как Костя его помнил, с кем-то спорил, председательствовал в различных комиссиях, что-то организовывал. В редкие свободные минуты дед занимался дома изобретательством, и тогда с ним нельзя было разговаривать. Фальшиво напевая себе под нос мелодии из опер, он выпиливал различные детали к каким-то механизмам, и тогда часами можно было смотреть, как в его руках рождаются диковинные вещицы.
Присаживаясь рядом с дедом, Костя с наслаждением вдыхал запах теплых металлических опилок и терпеливо ждал. Окончив работу, дед обязательно рассказывал что-нибудь интересное.
Между ними давным-давно установились шутливо-дружеские отношения. Но сегодня Косте было не до шуток. Делая вид, что не замечает насмешливо-вопросительных взглядов старика, он молча уселся за стол.
Некоторое время в комнате царила тишина. Наконец Костя, заметив улыбающиеся глаза деда, не выдержал:
— Не понимаю, что тут смешного? Вы же сами обещали врачу выкуривать одну трубку в день, не больше!
— Во-первых, это и есть та самая одна трубка, а во-вторых, с чего ты взял, что мне смешно?
Дед придавил пепел в трубке большим пальцем.
— Не ворчи, комса. Выкладывай, что случилось?
— А что может случиться? — Костя огорченно отодвинул от себя стакан с чаем. — Не могу я с двадцатью комсомольцами гору свернуть. Двадцать человек — это двадцать человек, а не больше.
— А какую гору свернуть? Надеюсь, не Эльбрус? А то я там был, с виду здоровенная гора.
