Комсомол имени Летова - [9]

Еще один ключевой персонаж — Илюха. Сам он себя называет Шмайсером, но для тех, кто в теме, все же является Буратиной. Ибо у него раньше, как считалось, «даже ирокез буратиний был». Для окончательного закрепления погоняла я однажды заставил его съесть сырую луковицу. Ну а если серьезно, то он очень быстро вырос до командного уровня и успел многократно отличиться во благо организации. И да, с ним всегда было весело, а это важно.

Последним серьезным новобранцем стал Коля Панасюк. Поначалу из-за определенного внешнего сходства все называли его Ярик‑2, а оригинальный Ярик негодовал: «Этот жирный урод похож на меня! Я его убью!» Впрочем, довольно скоро они подружились и вместе ходили распространять агитацию. Колян успел поучаствовать в последних значимых акциях АКМ, однако совсем незаменимым стал уже после ребрендинга организации.

Состоявший в СКМ Володар всегда симпатизировал АКМ и участвовал в наших акциях, но чисто формально перешел к нам незадолго до переформатирования в Левый Фронт. Постоянно носил с собой флаг организации и устраивал одиночные пикеты. Появилось даже шутливое понятие «одиночный Володар». Также успел отхватить условный срок за якобы примененное к полицейскому насилие во время протестов против перезахоронения героев Великой Отечественной в Химках. Он дольше всех пытался сохранить бренд АКМ, а потом нашел себя в поддержке Ливийской Джамахирии. Даже после поражения и смерти Каддафи Володар продолжает пропагандировать его идеи на митингах левой оппозиции. Вы легко найдете его по зеленому флагу и такого же цвета ушанке.

Ветеран левого движения Виталик Бонывур вступить в АКМ формально не успел, хотя тоже, по сути, всегда был с нами. Его рисунки использовались в наших газетах и стикерах, да и в ряде акций он успел поучаствовать и даже на сутках посидеть.

Как можно увидеть, все мы рано или поздно покинули АКМ. Я, несмотря на все разногласия, дожил до ребрендинга организации. А для Лехи Кудрявого АКМ стал просто стартовой ступенькой. Его биография вполне достойна отдельной книги. Он пришел к нам в 15 лет и уже через пару месяцев стал одним из самых влиятельных командиров. Жестко переругавшись с родителями, стал еще радикальнее и участвовал во всем. К сожалению, мы не могли полностью отвечать его темпераменту и удержать от ухода в более сильную на тот момент НБП[3]. Ушел не столько из-за идей, сколько из жажды действий. Позже взгляды Лехи неоднократно трансформировались, но пассионарность только росла. На сегодняшний день он прошел через тюрьмы в четырех странах и является убежденным анархистом. Живя в эмиграции, верит в Революцию в России.

Через АКМ прошло множество талантливых и интересных людей. Вступивший примерно в одно время со мной Колян, с которым мы чуть ли не вдвоем тянули всю агитацию, в итоге стал заметным человеком в НБП[4] (такая миграция не была редкостью). Степа Михайленко уже несколько лет переводит на русский работы Ги Дебора. Не минул нашу организацию и круговорт Коледы в природе. Побывавшая практически во всех организациях (вплоть до прокремлевских), у нас Маша на какое-то время стала главной ударной силой в плане акционизма. В послужной список под флагом АКМ занесла сломанную руку и условный срок за акцию. Тоже достойный пассионарный человек, увы, заблудившийся в итоге. Был курьезный случай, как я вытаскивал ее из детской больницы (а туда отвозят несовершеннолетних правонарушителей, поскольку в спецприемник нельзя), представившись отцом. И что самое классное, мне поверили, хотя разница в возрасте у нас — шесть лет. А еще были Мини-Юля, Ваня Купец, Панга Металлист, Жека-первопроходец из Рузы, интеллигентный Саня Горбачев, многодетный Володя Кулешов, комичный Солдафончик, юный Серега с незабвенной кумой, несостоявшийся муниципальный депутат Саша Бабак (он ничего не нарушал!), Штанцы (та самая «девка босоногая», принципиально ходившая в коротких штанишках в любое время года), митинцы Миша и Юра, веселые неформалы из Подольской ячейки.

В общем, простите, если кого забыл упомянуть. Еще нескольких представим уже по ходу пьесы. А теперь перейдем непосредственно к действиям и акциям. Хотя нет, стоп.

СТОП, СТОП!

Мусин и Семейкин. В массовой культуре есть немало знаменитых дуэтов. Руслан и Михаил, пожалуй, наиболее сопоставимы с мультяшными Пинки и Брейном. Только вместо захвата мира у них на уме была социалистическая революция. Оба были большими поклонниками СССР и Сталина, а Руслан еще и Брежнева очень даже котировал. За Союз рубились так, словно всю жизнь там прожили, при том, что Семейкину тогда было слегка за тридцать, а Мусину всего двадцать с небольшим. Но среди ностальгирующих дедов оба чувствовали себя как рыба в воде и постоянно врубали лексику из советской пропаганды времен застоя. В принципе, каждый из них мог неслабо отжечь и по отдельности.

Руслан отличался размеренной речью и зычным басом. Однажды он оживил собрание вопросом в лоб: «Сергей, не пора ли нам взяться за оружие?» Цезарь на это выдал запомнившееся «Руслан, не пора ли нам взяться за мозги?», ибо обсуждать подобные вещи в наверняка прослушиваемом помещении и при включенных телефонах глупо и чревато последствиями. Тогда Руслан умолк, но в дальнейшем всячески пытался уличить Удальцова в недостаточной революционности, задавая все более прямые и бескомпромиссные вопросы. О наиболее фееричных — чуть позже.