Комсомол имени Летова - [6]
В следующий раз АКМ привычно собирался в центре зала на «Пролетарской», но в штаб мы уже не пошли. Собрание прошло под открытым небом прямо у метро. Удальцов вещал о том, что наступают новые времена, впереди протестная кампания по выборам президента и всех нас ждут великие свершения. Ему внимала пара десятков порядочно замерзших человек. Честно скажу, оптимизма особого не было. Понятно было, что определенный этап пройден. Оставаться в «Трудовой России» смысла я не видел никакого, при всем уважении к пытавшемуся переубедить меня Стасу. Внутри что-то подсказывало, что дальше будет интереснее. И сейчас надо идти за Серегой в любом случае. Я не ошибся. По сути, настоящий АКМ в тот день только появился. Нас действительно ждали новые дела и свершения.
Команда молодости нашей
Перед тем, как начать рассказ о свободном плавании АКМ, необходимо дать небольшие портретные зарисовки наиболее колоритных персонажей. Не все ушли с нами из родного подвала, в новых условиях отошли в тень многие старые лидеры, появились новые. Как говорится, сейчас речь у нас пойдет главным образом о хоббитах, пардон, ключевых активистах московского отделения. По пожеланию товарищей ряд имен и фамилий заменен на прижившиеся псевдонимы.
Начнем, естественно, с Цезаря, в миру — Сергея Удальцова. Сереге прозвище долго не нравилось, однако прижилось накрепко, и он в итоге смирился. Всегда был авторитетом для камрадов. В этой книге Удальцов еще не громогласный вожак левых времен болотных протестов, еще нет бритой головы, черных очков и значительного медийного статуса. Здесь он ведет не слишком многочисленный отряд буйной левацкой молодежи на отчаянный штурм системы. В одной сцепке, в одном автозаке, в одном обезьяннике. Одна команда с очень условной гранью деления на командиров и рядовых. Позже вокруг Удальцова вырастет малоадекватный фан-клуб, но это, к счастью, будет уже не в АКМ. Посему не будем о грустном. Благо тогда хватало веселого и позитивного. До сих пор считаю определяющим тот факт биографии Сергея, что однажды в детстве к нему подошел Юрий Куклачев со словами «Привет, Морковкин!» А еще Цезарь получил высшее образование в академии водного транспорта. И, несмотря на формальный диплом юриста, среди бойцов АКМ упорно ходила гумореска, что выучился он на водителя катамарана. Существовал и особый цезарский язык. Так, фраза «буквально пять минут» означала, что впереди еще минимум час обсуждения. Перед акциями участникам говорилось «есть разные роли», что опытные товарищи переводили как «винтилово для всех неизбежно». Ну, и просто неизменные «есть понимание», «пирожочки» и другие цезаризмы. Ну, и фирменное «Не трогай меня!» во время винтилова. Я тоже пробовал так орать, довольно весело получается. А если серьезно, то я многому научился у Сереги, и самое важное — не бояться задержаний. Да, у нас всегда были разногласия по поводу идеологии и партстроительства. Сейчас пути несколько разошлись, и мы находимся в разных организациях. Но годы совместной борьбы — это не просто чаепитие на веранде, поэтому — Viva Caesare!
После Сереги нельзя не написать про Стасю. При этом крайне неправильно считать ее придатком супруга. Анастасия — это самостоятельный и важный персонаж истории. Многие любят ее хейтить и демонизировать, а я за все 15 лет никогда с ней не ссорился. Опять же, при том, что разногласия имелись. Нацбольский бэкграунд, хороший вкус в музыке и литературе и богатый жизненный опыт делали ее интересным собеседником, а пообщаться время находилось. Мы вместе ездили на агитацию, пикеты, на своих двоих забирали тираж газеты. Долгое время на ней висел обзвон, в особо важные дни превращавшийся в «тотальный». Были мемы про Стасю, пекущую шанежки и блины, а по сети до сих пор ходит ее песенка про Анджелину Джоли. Переходя на серьезный лад, вспоминаю один очень показательный случай. Серегу в очередной раз винтят, причем довольно жестко. Стася очень расстроена, нервничает, едва не плачет. Подхожу как-то утешить, мол, все нормально будет. И в ответ слышу: «Да с Серегой-то все в порядке будет, ты шо. Но у него все флаги в пакете, главное, чтобы их не изъяли!» Если уж активист и решается на семейные отношения, то они должны быть такими.
Дальше напишу про своего крестного отца в левой политоте — Володю Германа. Фактически не общались уже очень давно, после того как его, гражданина Германии, выдворили из РФ за активную деятельность. Именно благодаря ему я вступил в организацию и закрепился в радикальной политике. Володя был весьма нестандартным леваком для того времени. Работал хирургом в элитной клинике, фанател за ЦСКА. На дух не выносил марксистских начетчиков в принципе, а внутри организации особенно. Много рассказывал о европейском антифашистском движении и мечтал увидеть марши красных скинов под флагами АКМ. Забегая вперед, скажу, что отчасти эта мечта осуществилась. Он всегда проявлял хорошее чутье и фантазию на акциях, но большинство из них мы, увы, не смогли выполнить технически. Да, безусловно, местами Герман пытался копировать нацболов, но это было логично — все левые хотели быть похожи на них в плане яркости и радикализма. Все хотели сделать свою «красную лимонку». Стесняться этого попросту глупо, таков был дух времени. Единственное, что меня раздражало из вносимого Володей, так это лозунг «Наше имя — Иосиф Сталин!». Абстрагируясь от своего диалектически негативного отношения к этой политической фигуре, я считаю, что этот слоган явно остался в 90‑х с их реваншизмом. В нулевых Сталин уже прочно ассоциировался с безумными бабушками, носившими иконы с его изображением. Впрочем, это мелочи. Герман был своего рода серым кардиналом в тени харизматичного Удальцова, но именно его мнение для меня всегда было решающим. Будучи, пожалуй, самым старшим в организации, своим метким словом он порой решал многие диспуты и конфликты. Именно от него я получил импульс освоить нормальную профессию сугубо для снабжения организации, что актуально и по сей день. Именно он окончательно запрограммировал мой образ идеальной левой организации. «Надоели бомжи эти!» — вечно с грустью творил Володя, глядя на фриков в нашей колонне (а их приходило, увы, немало). По-немецки отлаженная организация левых штурмовиков — это Эльдорадо мы ищем до сих пор. И если успех когда-нибудь придет, в нем обязательно будет доля товарища Германа.
Если герой — то по меньшей мере рыцарь, принц или на худой конец гость из другого мира. Если злодей, то минимум — повелитель Тьмы, ну, или по крайней мере могущественный некромант. А простой десятник — так третий слева в последнем ряду… Но кто сказал, что его история не может быть интересной? Тем более, что как раз этот десятник далеко не простой!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.