Комсомол имени Летова - [29]

Поздно вечером подъехал и освободившийся последним Цезарь в порванной футболке и со следами дубинок на спине. Он был крайне рад нашему решению. Возникла дилемма, где оставаться на ночь. Менты ясно дали понять, что у памятника остаться не дадут. Была и еще одна проблема — день ВДВ. Риск, что пьяной десантуре укажут на нас, был велик, поэтому в тот день было решено разъехаться по домам, а завтра в 10 собраться в том же месте, у Маркса.

Я пожалел о том, что поехал домой. Родные уже давно смирились с моим жизненным выбором и всегда поддерживали, но вот запахи еды действовали раздражающе. С другой стороны, крайне важно было помыться и взять необходимые вещи. В голодовке самое важное перетерпеть первые три дня. Дальше есть уже особо и не хочется, и привыкаешь к тому, что не ходишь в туалет по-большому. В свое время мой дед рассказывал байку о конкурсе на лучший рисунок о голоде. Победила картина, где была нарисована жопа заросшая паутиной. Очень верная метафора. И еще сильно фигачит по давлению, особенно это заметно в первую пару дней. Потом, опять же, привыкаешь, просто ходишь как зомби, но ни хуже, ни лучше не делается.

Утро следующего дня. Дикая слабость, в метро взвыли и без того проблемные сосуды. Рядом с камрадами становится легче. Все участники голодовки на месте, собралась группа поддержки. Подтянулась и незабвенная Нина Семеновна, которую лучше тоже отнести к группе поддержки. У самого Маркса менты сесть не дают, перемещаемся ближе к метро. Там нас, как ни странно, не трогают. Сидим в паре сотен метров от Кремля с повязками «Голодовка» и соответствующими плакатами. Невообразимая на сегодняшний день красота. Время идет предательски медленно. Женственный еще находит силы бегать с воплями типа «Аааа, шизааа!» при виде недавно расставшейся с ним Бабочки. К голодовке присоединяется активистка КПРФ Рита Оболенская. Ее маленькая дочка все дни бегает и играет рядом с ней.

Заведующая платным туалетом, узнав, кто мы такие и почему здесь сидим, делает синий домик бесплатным для голодающих (я потом еще месяц по старой памяти пользовался этой халявой). Направляюсь туда и слышу обрывок разговора Шалимова с Бабочкой: «А помнишь, был какой классный советский мультфильм «Золотая антилопа»?». На обратном пути слышу, что Саня слегка сменил тему: «А на зоне зэки шарики в залупу загоняют!» Контрастно, однако. Гриша Авоян привозит мне сборник работ Мао, приступаю к изучению. Однако через несколько страниц понимаю, что уже не помню, о чем читал до этого. Слабость и давление сказываются. Откладываю книжку Председателя до лучших времен. Игра в карты идет куда лучше. Как-то так и проходит день. Остаться на ночь вновь не дает полиция, принимаем решение все вместе ехать в горком КПРФ на «Автозаводской». Старая раздолбанная «буханка» везет нас на ночлег под «Песню красноармейца» в исполнении Летова.

На третий день произошли последние изменения в составе участников голодовки. Присоединился и так постоянно тусовавшийся с нами Сергей Довгаль из КПРФ, но выбыл плохо себя почувствовавший Саня Шалимов. «Стебануло! Вера сразу кусок сахара дала!» — пояснил он. Однако замена ему нашлась достаточно быстро в лице Бабочек, причем если Настя продержалась недолго («родные насильно накормили борщом» в первый же вечер), то Марина стоически голодала до конца. Правда, в официальных отчетах ее почему-то упорно не упоминали довольно долгое время, а Бабочку, наоборот, ставили везде. Хотя бы здесь восстановим историческую справедливость. Маринка — молодец!

Итак, голодовка теперь проходила в двух местах: днем мы сидели недалеко от входа на станцию метро «Площадь Революции», а ночевали в горкоме по принципу «в тесноте да не в обиде». И везде были свои особенности и интересные моменты.

Утро на месте уличной голодовки, как правило, начиналось со стандартных запретов ментов разворачивать плакаты и флаги, раскрывать зонты от солнца и ложиться на коврики. С приездом журналистов они становились покладистее, мы всегда шаг за шагом отвоевывали свои права. К нам не зарастала народная тропа, кто только не приходил нас поддержать или просто полюбопытствовать! Порой это порождало довольно комичные ситуации. День на третий приходит наша соратница Ира и, перекинувшись с нами парой слов, достает из сумки большой гамбургер и начинает его жадно поглощать. «Ты не можешь попозже поесть?» — довольно тактично спрашивает ее Женственный. Ответ шикарен: «Ты что, я уже четыре часа ничего не ела!» Отжигали и сердобольные бабушки: «Ребята, спасибо, вы за нас голодаете! Вот, мы вам пирожков принесли!» А с одной старушкой все вышло не так гладко: она пришла с неким подобием посоха, который назвала священным, а себя именовала странницей. На религиозной почве у нее вышел конфликт с нашим воинствующим атеистом Кудрявым. В результате ссоры странница смачно плюнула в своего оппонента со словами: «Мальчик бесноватый!» И тут за товарища вступился Цезарь: проревев «Пошла на хуй отсюда!», он вытолкал бабку взашей, попутно разломав сакральный посох на четыре части. В какой-то момент Серегу в крайне вежливой манере препроводили в суд и отправили отбывать сутки ареста за неповиновение сотрудникам 2‑го августа.