Компания «Гезельшафт» - [15]

— Разве нельзя доказать, что это не он?

— Да, конечно, вполне можно. Он ведь даже никогда не служил в армии по причине слабого здоровья. И всю жизнь он был пацифистом, даже написал антивоенную пьесу, которая с успехом шла в Берлине. По профессии он агроном. Я лично думаю, что скорей всего между отцом и этим человеком, Бауэром, существует большое внешнее сходство. У моего отца шрам над бровью, который остался после автомобильной аварии. Возможно, у Бауэра тоже был такой шрам, а если они еще приблизительно одного роста, то это может считаться ужо достаточным доказательством. Все мы, немцы, живем и атмосфере постоянных подозрений, и, кроме того, мы ничего не можем поделать с такими дураками, как мой брат Юрген. В Южной Америке к любому немцу, который приехал сюда из Германии и по своим годам мог бы служить к армии в последнюю войну, относятся с недоверием. Ничего не поделаешь, приходится нести этот крест. В жизни моего отца нет ни одной тайной страницы. Он носит с собой все документы, подтверждающие, кто он такой, чем занимается и где находился в военные годы. Но его все равно продолжают преследовать.

Вильгельм Адлер прилетел на следующий день утренним самолетом. Был устроен семейный завтрак, после чего Юрген со своим семейством отправился назад в Бени, а вечером Максвел был приглашен на встречу с отцом Адлера.

Максвел думал, что в свои тридцать лет отец, наверное, был таким же, как его сын сейчас, хотя поразительно, до чего возраст еще по сказался на Гансе, и не верилось, что когда-нибудь скажется. Вильгельм Адлер был одет без всяких скидок на климат: в плотный пиджак, который мог быть куплен только в Баварии, и рубашку с высоким глухим воротником. Он сидел на краешке стула, с вежливой готовностью выслушивая все, что говорилось, и часто поддакивая кивком. Слуга Адлера Грегорио внес блюдо с пирожными из новой немецкой кондитерской, старик взял три подряд и уничтожил их в несколько приемов.

Рассказывать о своих злоключениях, которые он претор- пел, будучи объявлен военным преступником, он начал с явным удовольствием.

— Во-первых, — сказал Вильгельм Адлер, — я жил тогда в Бразилии. — Голос у него был зычный и немного гнусавый. — Уже тридцать лет. В Бразилии шли тогда большие работы по изучению методов выращивания деревьев умеренного климата. Может быть, вы слышали о проекте «Фордландия». Но это был почти полный провал. Около миллиона деревьев погибло из-за южноамериканского заболевания листьев. Правительство обратилось ко мне за советом. Во-первых, я сказал, мне нужно провести эксперименты с двойной прививкой, но это потребует времени. Они сказали: «Пожалуйста, но только помогите нам снасти наши деревья», ну и я занялся этим. Отчего же нет.

— Папа все еще является консультантом бразильского министерства сельского хозяйства! — воскликнул с гордостью Адлер. — Кроме того, он руководит нашими опытами по непрерывному восстановлению леса в лесничествах.

— Итак, я засучил рукава, — продолжил Вильгельм Адлер, — и начал экспериментировать. Спустя неделю приходит какой-то человек из министерства внутренних дел. «Вы Генрих Бауэр?» — спрашивает он меня. «Нет, я Вильгельм Адлер», — отвечаю я ему. «Вы должны поехать со мной в Рио-де-Жанейро, чтобы доказать, что вы не Генрих Бауэр», — говорит он мне. Очень хорошо. Я еду с ним в Рио-де-Жанейро, все мои прививки погибают. В Рио-де- Жанейро две недели я сижу в тюрьме. Встречаюсь с нашим консулом. Встречаюсь с различными представителями министерства. Те шлют телеграммы в Германию. Приходят ответы. Все оказывается ошибкой. Выдавать меня как военного преступника не надо. Извинения, рукопожатия. И назад к работе.

Следующая часть совершенно невероятна, — вставляет Ганс.

— Я снова свободен, — говорит его отец. — Чист, да? Возвращаюсь в Фордландию. Большой прием в честь меня. Все поют и танцуют. О боже, сколько же шнапса мы выпили тогда! На следующий день я засучиваю рукава и принимаюсь за работу. Дела плохи. Деревья умирают тысячами. Мне нужно две сотни человек в помощь. Я делаю десять тысяч новых прививок. Десять тысяч! — С блеском в очах старик Адлер подвел своих слушателей к кульминационному моменту своих неудач. Для большего эффекта он сделал паузу. — Спустя две недели из министерства внутренних дел снова приезжает человек. Уже другой. «Вы Генрих Бауэр?» — «Что, опять? — говорю я ему. — Пожалуйста, сделайте милость, выслушайте меня. Я уже выпил достаточно из этой чаши. Я уже сидел в тюрьме в Рио- де-Жанейро, за это время погибла вся моя работа». — «Очень сожалею, — говорит он. — Но ваше имя в моем списке. Адлер, он же Бауэр. Поэтому вы должны ехать со мной». Итак, я снова в Рио, сижу в тюрьме, и все мои прививки погибают. Л потом опять: «Извините, ошибка». Рукопожатия. «Прошу прощения, — говорю я. — Но мне больше не нужна ваша работа». — «Пожалуйста, останьтесь, — говорят мне. — Вы нам нужны, чтобы спасти наши деревья». — «Достаньте мне письмо от вашего президента, в котором бы говорилось, что я Вильгельм Адлер. Если нет, я еду домой». Они достали мне письмо с подписью президента Варгаса, и я остался.