Коммунизм своими руками - [72]
Вплоть до 1929 года в «Коллективисте» периодически появляются публикации похожего содержания и настроя, излагающие иногда такие факты, что невольно представляется и вся действительность, органической частью которой они могли являться. В одной из коммун поголовное пьянство затрагивает и совет коммуны, и секретаря ячейки ВКП(б), которые пропивают деньги коммуны: ответственный работник был послан внести 200 рублей задатка за трактор, но напился, и деньги у него из кармана вытащили. «На общем собрании т. Головин расплакался, и ему простили».>291>
В том же Терском округе, что и «Пролетарская Воля», в коммуне им. Шаумяна, хозяйственные непорядки идут рука об руку с низкой трудовой дисциплиной: на годовщину революции коммунары устроили забастовку, отказались выходить на работу и требовали от совета выдать денег. Получив деньги, они пошли в город, где деньги пропили и устроили драку.>292>
В символически нагруженные моменты советских праздников власть особенно чувствительно относилась к разного рода проявлениям протеста и несогласия, тем более к таким радикальным, как забастовка. Совсем вскоре после этого, буквально через пару лет, такого рода сообщение смогло бы появиться лишь в уголовной хронике, с присовокуплением информации о карах, постигших подстрекателей, зачинщиков и участников этой вражеской вылазки; однако в этом сообщении даже не говорится о принятых мерах, потому что пока забастовка и пьяная драка выглядят как симптом бытового неблагополучия и слабости воспитательной работы, но не как провокация, направленная на подрыв государственного строя.
Два автора монографий об образцовых коммунах, Ф. Березовский и А. Большаков, в своих работах, посвященных, соответственно, сибирской коммуне «Красный Октябрь» и коммуне «Кудрово-2» под Ленинградом, не ограничиваются, в отличие от остальных авторов, краткими церемониальными замечаниями о том, что в целом культура поведения в быту выросла, что хулиганство и пьянство изжиты и что коммунары тщательно следят за своей речью. Они останавливаются на вопросах культуры быта несколько подробнее.
Пьянство и самогоноварение вообще показано как оружие кулака, стремящегося всеми силами разрушить коммуну. Феоктист Березовский описывает настоящую детективную историю того, как в коммуне «Красный Октябрь» председатель систематически отправлял самых преданных своих товарищей выпивать с деревенскими крестьянами и покупать у них самогон. Они выведывали, где были спрятаны самогонные аппараты, а потом посылали отряд милиции, который приходил и выводил аппарат из строя. Так в конце концов в деревне стало нечего выпивать — хотя, конечно, у кулаков оставались хорошо спрятанные аппараты.'>293>
А. Большаков указывает, что отучение коммунаров от алкоголя потребовало долгих и терпеливых усилий. Коммуна стремилась предложить людям такой образ жизни, при котором они могли бы обойтись без водки даже по праздникам. Руководители коммуны «Кудрово-2» добровольно воздерживались от употребления горячительных напитков, но не делали из этого обязательного правила для остальных членов коммуны; сообщается, что коммунары в целом пьют мало, имея перед глазами пример членов совета коммуны.
Тем не менее до 1929 года свадьбы отмечались с алкоголем. Тогда молодежь «стала требовать» устраивать для них так называемые «красные» свадьбы, то есть свадебные застолья без алкогольных напитков. Так, в один прекрасный день молодые, которые были, вероятно, активистами комсомольской ячейки, демонстративно вылили на землю всю имевшуюся в наличии водку, и с тех пор свадьбы в коммуне играют без горячительных напитков.
С бытовым пьянством боролись, но, как сообщается, без крайностей, то есть не вывешивая на всеобщее обозрение имени или портрета замеченного в подпитии коммунара. Эти усилия принесли свои плоды. Однако здоровый образ жизни этой небольшой коммуны изменился к худшему после слияния коммуны с соседней артелыо, где борьбе с пьянством не уделялось должного внимания. Население коммуны выросло вдвое, дисциплина была забыта, все меры по убеждению и увещеванию пришлось начинать с начала.>294>
Таким образом, как можно сделать вывод из этих двух показательных историй, коммуны не делали из воздержания от употребления всех спиртных напитков строгого правила. Однако те образцовые коммуны, которые придавали значение гармоничным отношениям внутри коммуны, заняли очень твердую позицию в данном вопросе и исключали из своих рядов алкоголиков. В 1928 году коммуна, основанная американ-цами-реэмигрантами, заявила, что она не потерпит ни пьянства, ни дебошей, «благодаря чему жизнь клуба всегда проходит в образцовом порядке».
