Коммунизм своими руками - [4]

Подобные образования Б. Заблоцки назвал бы «коммунио-ном» — этапом подготовки к общинному эксперименту: «коммунион» основывается на эмоциональных началах, его члены не отчуждены друг от друга, утилитарные отношения в нем вторичны, люди важны друг для друга как самоцель, а не как средство; одна из форм «коммуниона» — дружба.¹³

Например, члены Юношеского собратства, по воспоминаниям его президента» Н.Н. Муравьева-Карского, начитавшись Руссо, планировали «удалиться через пять лет на какой-нибудь остров, населенный дикарями, взять с собою надежных товарищей, образовать жителей острова

и составить новую республику». Среди членов кружка были популярны идеи братства, настроения опрощения, они даже планировали «научиться какому-нибудь ремеслу». Как место будущего социального эксперимента был выбран остров Чоку близ Японии.^{14 Участники «Общества друзей природы» П.И. Борисова также мечтали реализовывать свои идеалы «на каком-нибудь необитаемом острове».15 Идеалы нравственного усовершенствования и важность неформального общения были обязательными признаками подобных объединений.10 Усиленное духовное общение было характерно и для первого поколения русской интеллигенции — «московских юных философов 20—30-х годов», неформально обсуждавших в дружеских кружках вопросы о смысле жизни и судьбе России.16}

Использование общинных форм с прагматическими целями более дешевого и рационального устройства жизни было характерно еще для офицерских артелей 10-х годов. Являясь по своей природе хозяйственным объединением, офицерская артель «имела прообразом артель солдатскую, известную в русской армии еще с петровских времен... Стимулом к их созданию в первую очередь должны были послужить те проблемы со снабжением — продовольственным и денежным, — которые были типичны для кампаний 1805-1807 и 1812 гг. Постоянное безденежье, а нередко и голод, испытываемый офицерами, должны были подвигнуть на создание общей кассы и совместного стола. [...] Офицерская артель потенциал!,но тяготела к кружку или дружескому обществу, которое могли образовать сведенные вместе в артели лица».¹⁷

При всей вписанности российских интеллектуалов в европейский контекст, пашей спецификой является практически полное отсутствие в XIX в. среднего класса, который мог бы поддерживать и продвигать мо-дернизационные изменения в политической, социальной и культурной сферах. Важным фактором является и то, что в России в это время в почти первозданном виде все еще существовали сильные институты традиционализма, которые стали источником утопического вдохновения как для государства, так и для интеллигенции. Главным таким институтом была крестьянская поземельная община.

Русская интеллигенция, начиная со славянофилов и заканчивая советскими писателями-деревенщиками, искала в русском крестьянстве, |то ценностях и социальных институтах утраченную европейцами и российским образованным меньшинством человеческую цельность и органичность. Историки «государственной школы» и марксисты довольно грезво писали об общине как институте феодально-крепостнического происхождения, обслуживающего в первую очередь интересы государства, подобные взгляды разделяет современная социальная и антропологически ориентированная история. Однако в обыденном историческом сознании гораздо более популярен иной, романтический, вневременной образ русского общинного крестьянства, который хорошо известен нам ил этнографической литературы.²² Это образ высоконравственных, здоровых духом и телом людей, горячо любящих свою Родину, патриархальных в лучшем смысле этого слова, чтущих традиции, православно религиозных, живущих в ладах с самими собой и с природой, знающих сокровенные тайны бытия, трудолюбивых, щедрых и отзывчивых на чужую беду. Особое место в этом образе занимает институт сельской поземельной общины, имеющий репутацию «самородного» института крестьянской демократии и взаимопомощи, воплотившего «альтруистические инстинкты восточнославянского крестьянства», идеалы коллективной, соборной жизни.

«Романтический антикапитализм» приводил к устойчивым сближениям левую и правую, радикальную и консервативную интеллектуальные ! радиции, разделявших и риторику «особого пути» России, и упования на фпдиционпые институты. Один из самых ярких примеров такого сближения — та роль, которую с определенного времени в России официальная идеология и оппозиционная общественная мысль отводили крестьянской нощи не (обществу, миру) в деле решения проблемы капитализма.

Для общины были характерны такие некапиталистические признаки, как совместное владение землей (распределяемой, однако, в индивидуальное пользование), а также мирскими угодьями (лесом, лугами, выгонами и т. п.), наличие общественного капитала, общественных запашек, иногда садов, инвентаря, машин, семенного фонда, в экстренных случаях — общественный труд, традиции коллективной трудовой помощи, коллективное обсуждение всех вопросов на сельском сходе и коллективное принятие решений, принципы уравнительности и круговой поруки, коллективная психология.²³ На принципах круговой поруки и справед-