Коммунизм своими руками - [2]
л'ом термин «вторичные формы» не призван обозначить формы второсортные, фальсифицированные или подлежащие разоблачению, хотя некоторые из них действительно связаны с определенными иллюзиями, го есть они не обязательно искусственны и неорганичны.>5> К сожалению, а российской интеллектуальной традиции не принято различать первичные и вторичные формы общинных институтов, несмотря на очевидную разницу в их происхождении, структуре, функциях, отношениях с внешним миром, мотивации участия и т. п.
Участники общинных экспериментов второй половины XIX — начала XX века пытались на практике помочь человеку (и прежде всего самим себе) преодолеть отчуждение, вернуть утраченную гармонию с природой п другими людьми, достигнуть социальной справедливости, воплотить идеалы жизни ранних христиан и западноевропейских социалистов-уто-нистов. Еще советские историки заметили, что «попытки практической апробации социалистических идей в политически бесправной, томившейся под гнетом самодержавия стране, где едва ли не всякая новация вызывала подозрения и каралась, были затруднены и не могли получить широкого распространения. По масштабам, практическим результатам, общественному резонансу социальные эксперименты в России в целом несопоставимы с опытами реорганизации общественной жизни, предпринимавшимися в Европе, и особенно в Америке».>6> Являясь частью мировой истории утопических социальных экспериментов и молодежного движения к организации контркультурных поселений, в России эти экспериментальные попытки имели свою специфику: они тесным образом переплетались с народной сектантской традицией, а также с попытками российского государства использовать коллективизм в административных, фискальных н идеологических целях. Тем не менее дискурс об общинности в России всегда был авторитетней и популярнее, чем практический опыт воплощения в жизнь проектов идеальных общежитий. Движущей силой последних, как правило, были не столько общинные теории, сколько социальнопсихологические причины либо тот или иной рациональный, прагматический мотив; их организаторами, как правило, были разного рода маргиналы — социальные,культурные, политические.
Интеллектуальные проекты преодоления издержек капитализма и модернизма посредством того или иного рода коллективизма парадоксальным образом объединяют правую и левую общественность, государственную власть и академическую науку в их любовании традиционностью русского крестьянства, поземельной общиной, в стремлении сохранить основы крестьянского мира, утвердить в качестве ценности какую-то особую «соборность» русского человека. Практическое измерение это настроение нашло в государственной политике по поддержке и сохранению крестьянской общины, в пропаганде и опыте воплощения русской интеллигенцией идей социализма и кооперации, в общинных экспериментах коммунитарного характера.
В начале XIX века в странах, «больных предчувствием капитализма», антибуржуазные настроения находят свое выражение в философии романтизма, которая на русской почве привела к осмысленю России и Запада как принципиально различных цивилизаций и стала интеллектуальной основой риторики особого пути России. Как писал И. Берлин, романтизм — «учение, по которому любой человек, любая страна, раса, институция имеют собственную неповторимую, индивидуальную, сокровенную цель, “органическую” составную часть более широкой и общей цели всех других, а осознание угон цели уже само по себе становится соучастием в общем движении к свету и свободе, ■— эта светская версия древних религиозных верований глубоко вошла в умы российской молодежи».>7>
Противопоставление русских и европейских политических, общественных и культурных идеалов стало официальной политикой русского самодержавия, его защитной реакцией против ценностей, связанных с восстанием декабристов и европейскими революциями первой трети XIX в.» Идея превосходства православной и самодержавной России над «гибнущим Западом» лежала в основе самых ранних идеологических документов николаевского царствования — «Донесения следственной комиссии», написанного М.М. Сперанским, и манифеста по поводу казн и декабристов, составленного Д.Н. Блудовым; она определяла воззрения С.С. Уварова и легла в основу идеологии «православие—самодержавие-народность».
В 1830-е гг. идея гибели или «загнивания» Запада, риторика «особого русского пути» становится популярной в общественной мысли отнюдь не только охранительного направления. В это время синонимом понятия «капитализм» в русском языке было слово «цивилизация», причем за ним «закрепилось представление о неприемлемом для России социальном опыте».>8>
Что именно так пугало русское общество в опыте западной «цивилизации»? Смысловое содержание антимодернизационных фобий было многообразно. В разное время устрашающими могли казаться следующие явления или их сочетания, в своей совокупности вызывавшие уверенность в упадке Запада, в неминуемой близости его гибели:
— так называемая «язва пролетариатства» — угроза появления нового класса общества, обездоленного, с комплексом проблем, связанных с бедностью, голодом, нищетой, плохими жильем и здоровьем, отсутствием гигиены, низким уровнем образования, культуры и нравственности;
