Коммунизм - [12]
Однако я спустился. Коридор, открывшийся за входной металлической дверью, почти сразу упёрся в не менее замызганную, что и снаружи, кожаную дверь без опознавательных знаков. За ней появилась деваха секретарского формата — с ней я разговаривал по телефону, не с ней? — и почти обрадовано принялась знакомить меня с условиями предоставления информации. Кроме меня из посетителей в конторе не было никого. Условия, собственно говоря, уложились в три слова:
— Десять тысяч рублей.
— Ничего себе, — буркнул я. — И это за адрес?
— За адрес и направление.
— Неплохо устроились, я погляжу.
— Выбирайте, — отразила она мой скепсис заученной фразой, позой и выражением лица, — счастливая жизнь в Советском Союзе, либо вот это всё вокруг.
Вот это всё, а именно унылое убранство так называемого офиса, состоявшего из стола, стула и шкафа с несколькими пустыми папками, действительно навевало тоску. Достаточная сумма при себе имелась — всё же недавно кассу взяли.
— Ну хорошо, — полез я в карман, — уговорили.
Заполнив шариковой ручкой небольшой прямоугольный бланк, напоминавший открытку, и поставив на нём прямоугольную же печать, она передала его мне в обмен на необходимую сумму.
— Я тоже когда-нибудь в Союз смотаюсь, — деваха решила напоследок порадовать меня искренностью и пониманием. — Разве это жизнь тут у нас?
Я не ответил.
Накарябанный на открытке адрес отсылал меня на другой коней города. Шёл уже пятый час, стемнело и вроде как это обстоятельство недвусмысленно намекало на то, что поездку туда лучше отложить на другой день. Про срок действия направления секретарша ничего не сказала — но это-то и смущало меня. Вдруг только сегодня, подумалось. А завтра суббота, не будут работать. А в понедельник скажут, что просрочил. И придётся ещё десять штук отстёгивать. Возвращаться за уточнениями к этой скользкой девке, лживо мечтающей о Союзе, не хотелось.
В метро от щедрости душевной подарил целых пять баллов утрясчику, терпеливо выслушав его разводку про семь инкарнаций Жанны Д’Арк до и после её материализации непосредственно в теле Руанской девы.
— Пять баллов, — хлопнул его по плечу.
— Да ну брось! — поразился тот. — Серьёзно что ли?
— И не баллом меньше.
Утрясчик просиял.
Вот, а кое-кто думает, что я плохой. Разве может плохой человек столько счастья другому доставить? Радуйся, придурок, радуйся.
В здании, чей адрес был обозначен на открытке, никаких упоминаний про эмиграционный центр не значилось. Напоминало оно банк — я невольно напрягся — но без вывесок и табличек. Двери открыты — ну что же, это радует…
Внутри, в довольно большом помещении, было почти пустынно. Лишь у стены напротив стоял ряд аппаратов, напоминавших банкоматы. В следующее мгновение мне стало ясно, что банкоматы это и есть. Просто помещение, и всё. Ни дверей, ни кабинетов, ничего похожего на работающую организацию. Лишь в самом углу зала, за неким подобием стойки, на стуле, сложив руки на груди, кемарила пожилая тётка.
Развели, как пить дать развели. Убью на фиг суку! Прямо сейчас. Вернусь и замочу на месте. Блин, надо же так попасться!
Или адрес напутал?
Я всё же подвалил к тетёхе. Хрен, конечно, чего она знает. Уборщица, или типа того.
— Что у вас? — вскинула она глаза.
— Вы не в курсе, — я старался быть вежлив, уборщица не виновата, — где-то здесь должен быть эмиграционный центр. Или что-то вроде этого. Они там занимаются эмиграцией в Союз. В Советский Союз. А тут, я вижу, что-то совсем не то.
— Направление при себе? — спросила она строго и устало.
— А что… — я недоумевал. — То есть, типа, мне к вам что ли?
— Давайте направление.
Она взяла у меня открытку, пару секунд вглядывалась в закорючки и печать, потом ловко погрузила ноготь в тонкое открыточное ребро и тут же отодрала полосу бумаги, за которой взору открылась тёмная линия, напоминавшая магнитную полосу на банковских картах.
— Подходите вон к тому зелёному агрегату, который с самого края, — показала рукой тётка, — просовываете направление вот так, лицом вниз, в щель и ждёте. Когда вам ответят, объясняйте зачем пришли.
Я недоумённо повертел вернувшуюся ко мне открытку и хотел ещё спросить пожилую женщину о чём-то, но когда понял, что вопрос будет звучат примерно так: «Что тут вообще за хрень происходит?», мысленно плюнул и направился к банкомату. Тётка меж тем сложила руки на груди и снова погрузилась в сладкую дремоту.
Эх, плохо всё это кончится!
Аппарат принял открытку доброжелательно и даже с каким-то долгожданным урчанием. Зелёным светом загорелась панель, по ней ёлочкой слева направо побежали лихие чёрточки — типа пошло соединение. Чёрточки остановились наконец, но ничего не происходило. Ни звука, ни изображения. Я метнул в сторону невозмутимой хранительницы заведения яростный взгляд, но в то же мгновение банкомат издал человеческий выдох, а вслед за ним прозвучали слова:
— Фамилия, имя, отчество…
Я запаниковал. Забегал глазами по сторонам, ожидая, что сейчас сквозь стены сюда ворвётся отделение какого-нибудь долбанного СОБРа, чтобы завалить меня из автоматов.
— Это… — выдавил я. — Я тут по такому делу…
— Назовите фамилию, имя и отчество, — невозмутимо повторил голос. Мужской голос.
Олег Лукошин родился в 1974 году в Горьковской области. Живет в Татарстане, в городе Нижнекамске. Работает корреспондентом в городской газете. Пишет с раннего детства, автор романов, повестей, рассказов. Печатался в журналах «Урал», «Бельские просторы» (Уфа), «Слова» (Смоленск), сборниках молодежной прозы.Повесть-комикс «Капитализм», опубликованная в журнале «Урал», № 4, 2009 г., вошла в короткий список премии «Национальный бестселлер» 2010-го года.
Роман «Человек-недоразумение» — неровный и колючий, в этом и заключается его шарм. Это история России конца 80-х, 90-х и нулевых. Перестройка, рок-движение, русский фашизм, ГКЧП, сектантство — Вова Ложкин проходит сквозь все эти события, движимый своей маниакальной идеей. Сумасшедший ли Ложкин или действительно избранный — не имеет значения, в нем можно увидеть не только отражение нашей эпохи, но и бесконечного количества событий с нами произошедших. Вот так и протекала наша жизнь от бурного насыщенного конца прошлого века, к какому-то вроде бы достижению чего-то и отупению в начале века этого.Грустная, но при этом невероятно очаровательная книжка.Олег Лукошин — родился в 1974 году в Горьковской области.
Сборник рассказов финалиста литературных премий «Национальный бестселлер» и «Нонконформизм» Олега Лукошина — сочетание причудливых, а порой и шокирующих историй о самых разнообразных гранях человеческого существования. Цепкие, динамичные рассказы с неожиданными поворотами сюжета схватят вас в охапку и поведут за собой туда, где Реальность призрачна, а Истины условны. Внимание: рассказы не рекомендуются несовершеннолетним, а также чрезмерно впечатлительным читателям!
Киря десять лет чалился на нарах за убийство. И вот пришёл момент освобождения. У Кири, потерянного и озверевшего, не осталось никого, кроме сестры. Сестрёнка кинула его, продав квартиру. Ему некуда возвращаться. Найти её — главная цель его жизни. А тут и бывшие сокамерники на горизонте нарисовались с предложением, от которого невозможно отказаться… Криминальная повесть Олега Лукошина «Каждый ублюдок достоин счастья» — это жёсткий драйв и шокирующее развитие событий. Внимание: в повести присутствует ненормативная лексика, сцены секса и насилия! Несовершеннолетним и впечатлительным читать не рекомендуется.
В новую книгу Олега Лукошина вошли три повести о криминальном мире. Увлекательные, жёсткие, а порой шокирующие истории погружают читателя в романтическую и одновременно гнусную бандитскую реальность, где находится место и подлости, и благородным человеческим поступкам. Внимание: в книге присутствуют откровенные сцены насилия!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».