Коммунистические государства на распутье - [51]
Режим мог бы использовать способности, честолюбие и патриотизм этого класса, если бы он проводил политику всеобъемлющей индустриализации. Надо полагать, что партийное руководство было движимо не только цинизмом власти, но и подлинной национальной гордостью за то, что оно делало, и марксистско-ленинским желанием иметь тяжелую промышленность как экономическую основу.
У Георгиу-Дежа не было оснований думать, что Советский Союз или его партнеры по СЭВу будут возражать против румынской программы развития экономики. Вплоть до 1960—1961 годов Советский Союз все еще выступал за право каждого члена СЭВа строить свою собственную, целостную экономику. Разумеется, велись разговоры о «международном социалистическом разделении труда», но они, казалось, ничем не угрожали Румынии, поскольку подразумевалась специализация по отраслям промышленности, но не по промышленности в общегосударственном масштабе. Поэтому на своем съезде в июне 1960 года[114] румынская партия одобрила шестилетий план и пятнадцатилетнюю прогнамму развития экономики рассчитанную на то, чтобы к 1975 году Румыния превратилась во «вторую Бельгию». (Самым важным проектом этой Программы был металлургический комбинат, строительство Дорого намечалось в Галене. По плану к 1970 году производственная мощность комбината должна была достигнуть Миллионов тонн стали при общенациональном годовом выпуске 7,5 миллиона тонн.) Однако после этого Советский Союз, возможно под нажимом сателлитов, более развитых в экономическом отношении, — Чехословакии и Восточной Германии — начал изменять свое отношение к сотрудничеству в рамках СЭВа, говорить о специализации национальной промышленности отдельных стран в целом и, по-видимому, выступать за то, что государство, подобное Румынии, должно сосредоточить свои усилия на сельском хозяйстве и на таких отраслях промышленности, как нефтехимическая, для которой уже существовала хорошая база. Румыны, очевидно, узнали этой точке зрения еще в октябре 1961 года, ко времени XX съезда КПСС. В течение 1962 и 1963 годов советские намерения становились более ясными. Между тем именно в этот период экономические усилия румын осуществлялись вполне успешно, и их «экономическое чудо» стало частой темой разговора и на Востоке, и на Западе[115].
Нетрудно представить себе дилемму, перед которой оказался Георгиу-Деж. Как лидер он избрал принципом своей политической деятельности осторожность. В отношениях с Кремлем он был настолько удачливым приспособленцем, что Оставался у власти пятнадцать с лишним лет. Проводя свою основную политическую линию, он твердо верил, что никто не станет ей сопротивляться. Однако противником оказалась страна, которая была не только признанным хозяином, но на которую Румыния надеялась главным образом как на торгового партнера и помощника в осуществлении своей программы[116]. С другой стороны, Георгиу-Деж знал, что если он будет раболепно подчиняться советским желаниям, то утратит престиж в партии, а сама партия утратит престиж в народе, в частности в тех кругах, от чьей поддержки она зависит в первую очередь. Затем произошло важнейшее событие, которое спасло его, — вспышка китайско-советских разногласий.
Отличаясь проницательностью, Георгиу-Деж скоро понял[117] значение китайско-советского разлада для восточноевропейских сателлитов. Он увидел, что теперь в своих отношениях с Кремлем они могут позволить себе гораздо больше свободы маневра, чем когда-либо прежде. По открытым основным вопросам китайско-советского конфликта он занимает всецело просоветскую позицию, и в этом смысле, безусловно, нет никакой опасности его превращения в «маоиста». Мао становится для него средством, помогающим добиваться уступок от русских. Он знал, что Хрущев сильно озабочен китайским вопросом и не сможет позволить появления в Восточной Европе «еще одной Албании». Он взвесил возможности, заложенные в этой ситуации, а стоявшая перед ним проблема вынудила его использовать эти возможности. В 1963 году началось то, что, пожалуй, можно назвать «заигрыванием» с Китаем. На Протяжении всего этого года в противоположность печати овальных сателлитов румынская пресса не доходила до настоящих нападок на китайцев, ограничиваясь весьма мягкой критикой. В то время как другие страны восточноевропейского блока сократили объем своей торговли с Китаем, Румыния Увеличила свой товарооборот с этой страной на 10 процентов. В том же году Румыния без излишнего шума вернула своего посла в Тирану и расширила торговлю с Албанией.
Летом 1963 года произошли два еще более серьезных соития. Москва крайне резко ответила на письмо Пекина от 14 июня, содержавшее двадцать пять условий, на которых должны были основываться переговоры между обеими сторонами. В связи с этим все восточноевропейские режимы, кроме Румынии, просто перепечатали заявление ТАСС, где говорилось, что в китайском письме — клевета и искажения и что оно не будет опубликовано. Румыния опубликовала пространный отчет об этом письме, перечислив все двадцать пять пунктов
