Коминтерн и Латинская Америка: люди, структуры, решения - [11]

.

В книгах венесуэльского историка М. Кабальеро сделана серьезная заявка на демонстрацию взаимоотношений Коминтерна и компартий Латинской Америки[51]. Тщательно проанализировав доступные ему источники, автор значительно расширил круг лиц, участвовавших в деятельности организации на континенте, осветил работу некоторых структур III Интернационала, курировавших латиноамериканские проблемы, но этот анализ не стал систематическим и не позволяет судить обо всем механизме функционирования Коминтерна в Латинской Америке. Кабальеро допустил и ряд фактических ошибок, например, назвав Ч. Филлипса (Х. Рамиреса) делегатом Мексики на III конгрессе Коминтерна, в то время как таковым являлся М. Диас Рамирес, что выяснено в ранее опубликованных работах[52]. Автор отнес начало работы Секретариата латинских стран ИККИ к концу 1922 г., хотя данная структура начала действовать по крайней мере за полгода до того. М. Кабальеро также необоснованно поставил под сомнение задолго до того установленный факт работы Катаямы в Мексике в качестве представителя Панамериканского бюро. Следует отметить серьезный недостаток исследований на Западе — их авторы практически игнорировали и продолжают это делать и в настоящее время (или по идеологическим соображениям, или из-за незнания русского языка) работы советских (российских) ученых, чем лишают себя возможности ввести в научный оборот факты и оценки известных специалистов. В то же время для отечественных историков оценка работы предшественников была и остается обязательной. И хотя в прошлом это была зачастую «критика буржуазных фальсификаций», сам анализ позволял судить об основном содержании работ западных ученых.

Уже первый опыт оценки характера отношений Коминтерна с его латиноамериканскими секциями самими коммунистами показал, что в международной компартии крайне негативно расцениваются попытки раскрыть механизм функционирования III Интернационала. После издания бразильским делегатом IV конгресса Коминтерна А. Б. Канелласом «Отчета делегации в Россию»[53], в котором подробно излагалось обсуждение вопроса о приеме компартии Бразилии в качестве национальной секции, ЦИК КПБ исключил его из партии, обвинив в несанкционированной публикации книги.

И если в 1920-е гг. еще появлялись работы, в которых эта сторона деятельности III Интернационала хоть как-то затрагивалась[54], то с начала 1930-х гг. практически все попытки анализа функционирования всемирной компартии сводились к оценкам идейной борьбы с врагами коммунистической идеологии, оппортунистами и ренегатами. Из документов Коминтерна и партий в литературу были перенесены сектантские оценки видных деятелей коммунистического движения («рекабарренизм», «пенелонизм», «престизм», «мариатегизм»). Характерным стало замалчивание или неверная трактовка роли многих основателей и лидеров компартий[55]. Однако именно в данный период были предприняты первые попытки проанализировать развитие революционного движения континента. Эта работа в значительной мере послужила основой для послевоенных исследований советских латиноамериканистов[56].

Такая тенденция, хотя и в разной мере, отразилась на работе по изучению истории коммунистического движения, которую начали проводить с конца 1940-х гг. некоторые латиноамериканские партии, создавшие исследовательские группы с участием руководителей и ветеранов партий[57]. Уделяя значительное внимание влиянию большевистской революции, интернациональной солидарности, отмечая важную роль Коминтерна в формировании компартий, авторы этих работ оставили за пределами своих исследований характер взаимоотношений латиноамериканских секций III Интернационала с Москвой, даже не пытались показать механизм взаимодействия латиноамериканского коммунистического движения и всемирной партии коммунистов. Из истории исчезли имена людей, в 1920-е гг. олицетворявших коммунистическое движение, или же им были даны оценки как ренегатам и предателям дела мирового пролетариата.

В некоторых случаях давались односторонние характеристики роли руководящих органов и отдельных работников Коминтерна. Так, в очерке «Тридцать лет борьбы Коммунистической партии Колумбии», в «Отчете о вражеской деятельности Оскара Крейдта», подготовленном Национальным комитетом защиты и реорганизации Парагвайской компартии, в книге члена Политкомиссии ПКП У. Кампоса «Панорама Парагвая» отмечались «догматические тенденции» в работе Южноамериканского секретариата[58]. Парагвайские коммунисты, не имея возможности восстановить историю своей партии по собственным архивам, которых они просто не могли иметь из-за того, что ПКП несколько раз подвергалась разгрому, десятки лет работала в подполье, была вынуждена обратиться к архивам Коминтерна, чтобы попытаться восстановить подлинную историю. Однако анализировались архивные документы в духе того времени, и выводы не во всем были объективными (в первую очередь это касалась оценки деятельности репрессированных в 1930-е гг. работников Коминтерна). В поисках исторической истины партийные историки ПКП совершенно справедливо расценивали как фальсификацию стремление О. Крейдта представить дело так, будто партия возникла в результате его действий в 1933 г.