Комета - [12]
Принёс прелести своей изотриплет пионов и получил заряд.
В организме куча парных органов, а тут – промашка.
Нам суперсимметричные теории порасскажут о состояниях электрона и дырки! Но мы - глюболы свяжем все глюоны без валентных экситонов по формуле Гелл-Манна - Нисизимы. Прогнув их изоспины.
Сестра – «Рисперидон»!
ВЕДРО
***
…Ба-бац! Раздался пустой надтреснутый звук, и ведро, упавшее с дерева, подпрыгнуло несколько раз, взметнув фонтан чёрных черешен.
Она стояла почти на самой верхней ветке, босая, зажав между голых коленок коротенький халат, и озадаченно смотрела вниз.
Он неподвижно уставился на пустое ведро, понимая, что она, где-то там, вверху, и ждёт.
Лёгкое дуновение случая… Как странно наблюдать этот его издевательский каприз...
Пауза, готовая втиснуть в себя бесконечность... Статический снимок вечности.
Продолжать сейчас стоять и тупо пялиться, становилось смешно и, стряхнув оцепенение, он ожил.
Она молчала откуда-то с неба.
Подняв ведро и силясь не смотреть туда, куда больше всего хотелось, он полез на дерево.
Теперь, когда близился этот заветный миг, до которого оставалось всего несколько ударов сердца… Миг, о котором он бредил наяву столько лет, называя в ЕЁ честь каждый следующий день… Теперь, этот приближающийся миг пугал до истерики.
Он, боясь необратимо спугнуть мечту, не смея смотреть вверх, стыдливо прикрыв глаза, поднимался всё выше и выше, дрожащими руками нащупывая ветки над собой.
Волнение отключало разум, в горле пересохло, по лбу катились тяжёлые капли горячего пота, добавляя ещё больше смущения. Что ждёт его там, вверху? Что будет с ним там, вверху?
Может он просто растает, или сгорит от стыда, а может, умрёт от нестерпимого счастья.
Силясь не потерять сознание, сомкнув глаза и стиснув зубы ещё сильнее, он обречённо рванул к НЕЙ, и вдруг, почувствовав её тёплое дыхание, услышал, над самым своим ухом, такой родной и ласковый шепот:
- «Спасибо»…
Она была так близко! Он открыл глаза и тут же зажмурился, ослеплённый красотой ЕЁ загоревших коленей. Бешено-колотящееся сердце его замерло, и в это мгновение появился странный, заслоняющий прочие, звук, походящий на, многократно-усиленный, комариный писк.
Наверное, так звучит пустота. Он растворялся в ней.
Так звенит время, сжатое до крайне степени, так звенит вечность, так звенит настоящее чувство, это музыка целой Вселенной! Так звучит счастье… Оно звенит!
Она трепетно и нежно охватила его голову руками... Она притягивает его к себе ближе... Ещё ближе... И вот уже его душа... Ещё чуть-чуть, и она будет на кончике ЕЁ языка... Вот-вот…
О, Боже!..
...Ба-бац!Раздался пустой надтреснутый звук, и ведро, упавшее с дерева, подпрыгнуло несколько раз, взметнув фонтан чёрных черешен.
Он открыл глаза.
-«Мальчик, подай, пожалуйста». Услышал он незнакомый и совсем не милый, голос.
И он, перешагнув ведёрко, снова став тем, кем и был на самом деле - неисправимым малолетним балбесом...
РАССЕЯ
***
1681 год. Рассея. Тобольский уезд. За сто лет до первого полёта на воздушном шаре Жана Розье и маркиза дАрланда над Парижем . Весна.
Действо происходит неподалёку от Тарханского острожка на реке Тобол.
Дьякон Пантелей Захаров – изобретатель
Толпа – Собравшиеся зеваки, разношерстная публика всех палов, возрастов и занятий.
Глава первая и последняя
Давно по городку ходили слухи, что дьякон наш замкнулся весь в себе, стал мрачен и задумчив. Скупает у крестьян бычачьи пузыри, пеньку, и ходит в лес, там собирает трутовики и шишки. Пить перестал и дома не ночует, а всё сидит в своём хлеву закрывшись на засов... Уж не колдует ли...
И вот в один из дней воскресных, когда умолкли звуки благовеста, и люди потянулись домой из церковки, случилось диво дивное.
На пустыре, за городским погостом поднялся в небо столб огня и дыма и босоногие мальчишки голося и плача неслись по улицам указывая пальчиками на жёлтый надувающийся шар.
Крестясь и про себя шепча молитвы, стекался люд заворожённый к пустырю. И невидаль будила в их тёмных душах чувство удивления, смешанного с любопытством и суеверным страхом.
Возбуждённые голоса в толпе принадлежащие разным людям;
- Глядите! Это же наш дьякон!
- Ой, батюшки да что ж то коится!
- Чевой та он творит, Бесовское отродье?
- Я побегу за головой, пускай с ним разберутся люди грамотные...
Тем временем сшитый из бычьих пузырей, огромный шар медленно увеличивается , надуваясь горячим дымом всё больше и больше. Бородатый дьякон, не обращая внимания на толпу, накидывает на него пеньковую сетку и привязывает себя к ней верёвкой. Свободный конец которой давно обмотан вокруг небольшой стоящей неподалёку сосны. Одной рукой он держится за сетку, а другой подбрасывает в костёр сухие трутовики и шишки. Костёр благодарно дымит.
- А он рабяты. Видно хочить полететь...
- Чавооооо?
- Чичас надуить энту сваю сферу и полетить...
- ОООООООО...
- Да, он полетить! А може не... Бог нам не заповедовал летать.
- Бог заповедовал нам верить! Вот я и верю, в то что дьякон полетить!
- А я не верю. Это лукавый надоумил его, он хочеть смерти грешника...
- Да полетить!..
- Не, не полетить...
Пантелей Захаров тем временем чувствуя, как его приподнимает в воздух неистовая сила перерезал верёвку и медленно взлетел, болтаясь привязанный к пузырю за пояс.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Торчит Саша в чайной напротив почты, пьет кислое пиво, гордо посматривает на своих собутыльников и время от времени говорит: — Если Бог, — говорит, — когда-нибудь окончательно осерчает на людей и решит поглотить всех до последнего человека, то, я думаю, русские — на десерт».
Вам никогда не хотелось остановить стремительный бег времени и заглянуть в прошлое? Автор книги, Сергей Псарёв, петербургский писатель и художник, предлагает читателям совершить такое путешествие и стать участником событий, навсегда изменивших нашу привычную жизнь. В книгу вошла повесть о послевоенном поколении и службе на космодроме Байконур, а также материалы, связанные с историей лейб-гвардии Семёновского полка, давшего историческое название одному из интереснейших уголков старого Петербурга – Семенцам.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Это — роман. Роман-вхождение. Во времена, в признаки стремительно меняющейся эпохи, в головы, судьбы, в души героев. Главный герой романа — программист-хакер, который только что сбежал от американских спецслужб и оказался на родине, в России. И вместе с ним читатель начинает свое путешествие в глубину книги, с точки перелома в судьбе героя, перелома, совпадающего с началом тысячелетия. На этот раз обложка предложена издательством. В тексте бережно сохранены особенности авторской орфографии, пунктуации и инвективной лексики.
Повесть «Винтики эпохи» дала название всей многожанровой книге. Автор вместил в нее правду нескольких поколений (детей войны и их отцов), что росли, мужали, верили, любили, растили детей, трудились для блага семьи и страны, не предполагая, что в какой-то момент их великая и самая большая страна может исчезнуть с карты Земли.
Ида Финк родилась в 1921 г. в Збараже, провинциальном городе на восточной окраине Польши (ныне Украина). В 1942 г. бежала вместе с сестрой из гетто и скрывалась до конца войны. С 1957 г. до смерти (2011) жила в Израиле. Публиковаться начала только в 1971 г. Единственный автор, пишущий не на иврите, удостоенный Государственной премии Израиля в области литературы (2008). Вся ее лаконичная, полностью лишенная как пафоса, так и демонстративного изображения жестокости, проза связана с темой Холокоста. Собранные в книге «Уплывающий сад» короткие истории так или иначе отсылают к рассказу, который дал имя всему сборнику: пропасти между эпохой до Холокоста и последующей историей человечества и конкретных людей.