— Я подозревала, что вы могли бы найти время, если б захотели, — спокойно возразила она.
— Конечно, — откровенно признался Сэвилл, и она с волнением почувствовала, что с этого момента начинается честный, открытый разговор. — Но как я мог? Я никогда не встречался ни с кем из сотрудниц своей компании. Прежде всего, потому, что не хотел, так как это вызвало бы бесконечные трудности. Даже если не считать возможных служебных перемещений, толков, ненужных сплетен, это повлекло бы за собой чудовищную нервотрепку, когда личные отношения снова переходили бы в разряд деловых.
— Значит, ваши… неписаные правила… должны были распространиться и на меня?
— Вы были исключением, ради которого я очень хотел их нарушить, — ответил он, и ее сердце снова бешено заколотилось, не выдержав нежной улыбки, которая сопровождала эти слова. — И вот я, дорогая Эдни… — (Дорогая Эдни! Господи! У нее сейчас остановится сердце!) — …забыв все свои правила, без всякой служебной необходимости стал заглядывать в ваш кабинет, только чтобы взглянуть на вас.
— Ох! А я ни о чем и не догадывалась. Чаще всего вы просто игнорировали меня!
— А вы и не могли догадаться — я и сам толком не знал причины. Я знал только, что, после того как подвез вас домой в тот вечер, когда сломалась ваша машина, я не мог нормально жить.
— Правда?
Сэвилл придвинулся немного ближе — как будто ей и без того было мало проблем с сердцем!
— Когда я высадил вас возле дома, вы сказали, что благодаря мне успеваете на свидание. Я тогда подумал: знай я об этом раньше, оставил бы вас самостоятельно добираться до дома!
Эдни с изумлением смотрела на него. Потом расхохоталась.
— Честно? — выдохнула она.
— Я и сам не мог поверить, что так думаю.
— А у меня не было никакого свидания, — призналась она.
Он уставился на нее. Потом уголки губ поползли вверх, и он сказал:
— И у меня тоже. — Они, улыбаясь, посмотрели друг на друга, и Сэвилл преодолел разделявшую их дистанцию. Взяв ее руки в свои, он хрипло сказал: — Я действительно люблю вас, и вы знаете это.
— О, Сэвилл, — прошептала Эдни дрожащим голосом.
— А я вам небезразличен? — напряженно спросил он.
Он должен знать, что небезразличен!
— Я… я боюсь, — призналась она. Она не могла поверить, что он любит ее — это было просто невероятно.
— Боитесь чего? — спросил он. — Расскажите мне, маленькая моя, и я прогоню все ваши страхи.
— Разве вы можете меня любить?
— Разве я могу не любить? — ответил Сэвилл.
— Откуда вы знаете? — недоверчиво спросила Эдни. Она страстно любила его. Но не могло же быть, чтобы он отвечал ей тем же!
— Просто знаю. Любовь здесь, в моем сердце, и никуда не уйдет, — нежно ответил Сэвилл и добавил, поняв, что ей нужны были новые подтверждения: — Эта любовь просто живет, Эдни. Живет во всем. В моих поступках, в моей ревности, которая обуревает меня, в…
— Вы ревнуете? — Пораженная, она пристально смотрела на него.
— Увы, — сознался Сэвилл. И, отвечая на ее пристальный взгляд, добавил: — Даже когда я еще не знал истинной причины своего странного состояния, мне не нравились ваши исчезновения по выходным.
— Я ездила навещать свою мать! — воскликнула она.
— Тогда я не знал этого. — Он улыбнулся, и ее сердце в очередной раз подпрыгнуло как сумасшедшее. — Так же, как и того, что тот человек на стоянке был вашим сводным братом.
— Вы ревновали к Майлзу?
— Ревновал и был вне себя, — ответил он. — Конечно, ревновал. За два дня до этого вы были в моих объятиях — и вдруг обнимаете кого-то другого! Хотя я еще не отдавал себе отчета в том, что на самом деле чувствую к вам, все в моей душе перевернулось.
— О, Сэвилл, — прошептала Эдни.
Он взял ее руку, поднес к губам и нежно поцеловал.
— Я был удручен, дорогая, — хриплым голосом прошептал Сэвилл. — Удручен тем, что едва не довел вас до слез, потому что из-за ревности оскорбил ваши чувства своим подозрением.
— И это после того, как всего за час до этого… — Она замолчала.
— А что случилось за час до этого, Эдни? — с тревогой спросил он, человек, который казался таким сильным, таким уверенным.
— Я… вы пошли обедать… у нас произошел не совсем приятный разговор по поводу того, что я не смогу работать в выходные, и когда вы пошли обедать, я поняла, что…
Она замолчала.
— Вы поняли что?.. — подбодрил ее Сэвилл, словно чувствуя, что сейчас наступит какой-то важный момент.
— Что я… влюблена в вас.
— Вот негодница! Влюблена?
— Люблю вас, — сказала она на одном дыхании — и оказалась в его объятиях.
— Родная моя Эдни, — прошептал он ей в волосы. — Я подумал, что сошел с ума, когда увидел… увидел на вашем лице то, что так жаждал увидеть. Невероятно, — выдохнул он, с обожанием глядя на нее. — Никак не могу поверить, что после всех моих отвратительных приступов гнева вы действительно любите меня.
— Ничего не могу с собой поделать, — созналась Эдни, улыбнувшись дрожащими губами.
— Вы чудо, — прошептал он и нежно поцеловал ее. Они долго смотрели друг на друга. Потом Сэвилл признался: — Я думал, что мое сердце остановится, когда я взглянул на вас и увидел в ваших глазах то, за что позже безжалостно уцепился.
— Я была в ужасе оттого, что выдала себя.
Она улыбнулась, и Сэвиллл снова нежно поцеловал ее.
