Колыбельная - [44]

— Поставь, — не терпящим возражений тоном потребовала профессор.

Я сглотнула и очень осторожно вернула крысу в клетку. Выломанная дверца обиженно скрипнула на петлях.

— Магии было слишком много, — виновато сказала я и подумала, что вот об этом-то все и так догадались.

— Магии и сейчас слишком много, — встряла Беляна и зашумела водой. Алевтина Станиславовна обернулась к раковине, и особистка, не отвлекаясь от умывания, выразительно ткнула пальцем в сторону койки.

Мирина, которая после незапланированных объятий вроде бы даже немного порозовела, снова мелко подрагивала от холода. Сукровица под заживляющей пленкой на плече едва заметно отливала зеленым.

— Так, — мрачно протянула профессор Чечевичкина. — Дарина, поторопи кадровый отдел, не то нам понадобится много, очень много крыс…

Глава 11. Science is what you know, philosophy is what you don't know*

*(англ). Наука — это то, что вы знаете, философия — то, что вы не знаете. Рассел

— Видала? — это было первое, что спросила у меня Дарина, когда я вернулась в лабораторию утром.

Встреча отлично характеризовала всю нашу работу. У меня был выходной, рабочий день Дарины начинался в восемь, но часы над стеллажом с клетками показывали половину седьмого утра — а мы обе уже торчали в лаборатории. Беляна, которую я растормошила полтора часа назад, окинула взглядом мятый халат Дарины, проигнорировав вытянутую вперед руку с клеткой, и со вкусом зевнула.

— Если вдруг кто не догадался, — изрекла она, — я нахожу крыс омерзительными. Зачем ты тычешь мне в лицо этой дрянью?

Я же разглядела погнутую дверцу клетки, крысу с проплешиной на правом боку и, кажется, побледнела.

— Это что, вчерашняя?..

Крыса меня тоже припомнила: встала на дыбы и агрессивно раздулась, издав странный щелкающе-фыркающий звук.

— Ага, — подтвердила лаборантка, подавив смешок, и вернула крысу на место. Но она продолжала гневно ругаться на меня и со стеллажа. — Я только проснулась, думала сдать клетки вниз, чтобы магию счистили, а крыса висит на прутьях и огрызается на соседнюю клетку!

Я бы тоже огрызалась. В соседней клетке лежала в луже собственной крови молодая самочка — и из свернувшейся, потемневшей жидкости вырастала жуткая ледяная хризантема. А полкой ниже — вообще музей пыток: до того момента, как для Мирины подготовили бумаги для выезда из Временного городка, я успела угробить пятерых крыс.

Четверых…

— Ты ночевала прямо здесь? — я, наконец, соотнесла помятый вид Дарины и ее раннее появление в исследовательском центре.

— Алевтина Станиславовна попросила приглядеть за Стожаром. Шпильку вчера ближе к полуночи подвезли, но мало ли, — пояснила она и залилась краской.

Если бы Беляна не открыла рот первой, я бы прослыла редкостно бестактной особой. А так вся слава, как обычно, досталась особистке — и небеспричинно.

— По крайней мере, тебе идет кубышка, — изрекла Беляна.

Дарина возмущенно поджала губы и повернулась к нам в профиль. Кубышка ей действительно шла, но держалась всего-навсего на двух карандашах.

Только повернулась Дарина все-таки зря: сбоку на шее темнел характерный след, интригующе выглянувший из-за помятого воротника форменного халата.

— Ну хоть ночью-то ты шпильку вдевала? — поинтересовалась Беляна. — А то засос внушает.

Я прибегла к проверенному и одобренному Лютом методу: натянув рукав свитера до пальцев, зажала особистке рот ладонью и сказала Дарине:

— Возьми мой шарф, он как раз тонкий.

Лаборантка благодарно кивнула и поспешно замоталась чуть ли не до ушей. К моему безмерному возмущению, шарф ей тоже шел больше — как и кубышка.

— Ты же понимаешь, что вмешалась в ход эксперимента и обязана доложить начальству? — поинтересовалась Беляна, которую я опрометчиво выпустила, побоявшись прикасаться слишком долго даже через ткань свитера. — Стожар не должен был контактировать ни с кем до заживления татуировки.

— Знаю, — пробурчала Дарина в шарф. — Скажу я ей, скажу! А ты, кстати, с завтрашнего дня поступаешь в распоряжение лаборатории, тебе передали?

Судя по тому, как Беляна скривилась, ей не просто передали — это сделал единственный человек, с которым она ни за что не стала бы спорить…

Алевтина Станиславовна — тоже весьма примечательный момент — появилась в исследовательском центре раньше Люта и успела прийти в восторг от выжившей крысы, позвонить Идану Могутовичу, затребовать себе штатного ратолога и подготовить три пробирки для Беляниной крови — все это под девизом: «Чего кота за хвост тянуть?».

Беляна явно с удовольствием записалась бы в живодеры, но тут появился Лют, и особистка, недовольно поджав губы, принялась закатывать рукав. Ее сменщик благосклонно кивнул и последовал хорошему примеру.

Я сделала попытку слиться со стенкой, не преуспела и тихо удрала кормить крыс.

На этот раз подопытная из клетки с погнутой дверцей отнеслась ко мне с несколько большей доброжелательностью — которая, впрочем, мгновенно сошла на нет, стоило мне убрать пакет с кормом. Это словно послужило сигналом: крыса снова вздыбила шерсть и принялась всячески отпугивать сомнительную чужачку от своего законного жилища и, тем паче, еды.

А вместе с ней вдруг гневно заворчали крысы с верхней полки. Даже те, которые после нескольких недель регулярной кормежки относились ко мне вполне доброжелательно.