Я благодарно кивнула и открыла список контактов. Если я правильно помнила, в Горнице сейчас было около девяти вечера, так что тянуть со звонком не стоило.
— Я сейчас, — виновато улыбнулась я и ушла на кухню. Лют с Беляной обменялись взглядами и, похоже, ухитрились без слов установить очередность, потому что следом за мной направился засыпающий на ходу особист, а не его отдохнувшая коллега.
Фотография на вызове была уже другая. Хотен как будто стал еще основательнее, квадратнее и суровее, — новые погоны, удачно попавшие в кадр, картину дополняли как нельзя более удачно; моему звонку ревизор предсказуемо не обрадовался, справедливо полагая, что для приятной вечерней беседы ни о чем я бы нашла другую компанию — и уж точно не стала бы вести разговор в режиме голограммы.
Не те отношения. Не тот человек.
— Привет, — с преувеличенной жизнерадостностью сказала я возникшей над столом голограмме ревизора в домашней футболке. Обстановку вокруг переговорник не проецировал: должно быть, визави счел, что это не мое дело.
Опять-таки, справедливо.
— Привет, — с точно выверенной дозой дружелюбия в голосе отозвался Хотен и перевел взгляд на застывшего за моим плечом Люта: я, напротив, постаралась, чтобы в обзор голограммы влезло как можно больше.
— Тебе же уже сообщили, что я сменила номер? Как дела в Горнице?
Ревизор не дал сбить себя с толку: на вопросы он дисциплинированно отвечал по порядку, не сообщая ничего слишком важного и личного. Ждал, когда ритуал вежливости специально для заинтересованных лиц из МагКонтроля будет завершен и я, наконец, перейду к делу. Я не стала затягивать и сообщила:
— Знаешь, я тут нашла на полке, где лежали твои вещи, какую-то записную книжку. Черная обложка, на форзаце — твое имя, так что дальше смотреть не стала. Ты не сможешь заехать на днях? Я бы заодно передала домой маринованные грибы…
Взгляд Хотена предсказуемо отдрейфовал к Люту — и тут же вернулся ко мне.
— Через три дня у меня выходной, я постараюсь вырваться, — коротко сказал он, более ничем не выдавая свою тревогу.
Я кивнула и распрощалась — наверное, слишком поспешно, но общение с ревизором определенно требовало больше душевных сил, чем у меня было.
— Записная книжка? — удивленно хмыкнул Лют, стоически молчавший в течение всего разговора, несмотря на распиравшие его вопросы. — Серьезно?
Я пожала плечами.
— За папку с делом его бы прибили на работе, а за обычной тетрадью он бы никуда не поехал. В черной обложке выпускают записные книжки для ревизоров от четвертого чина и выше, но с тем же успехом это может быть и простой личный блокнот. А главное, Хотен весьма педантично проверил, все ли вещи забрал, и точно уверен, что ничего не забыл. Плюс, опять-таки, твое присутствие… основную мысль он уловил, можешь не сомневаться.
Лют чуть подался назад, с какой-то нехорошей задумчивостью рассматривая меня, и хитро сощурился, отчего его глаза приобрели темно-кофейный оттенок.
Ну, или просто кофе у него плескался уже на уровне глаз, потому что следующее, что особист сказал, было:
— А ты никогда не думала над тем, чтобы работать на МагКонтроль?
За последний месяц я много думала о том, на кого бы работать. Но список потенциальных работодателей варьировался от проектного бюро Древограда до научно-исследовательского института Горницы — а МагКонтроль значился в другом списке, под кодовым названием: «Куда бы от них деться».
Но теперь, когда под вопросом оказалась не только моя судьба, но еще и будущее всех, кто так или иначе со мной контактировал… что-то мне с трудом верилось, что целый исследовательский центр до сих пор не соотнес время моей первой «зарядки» и число любовников после нее. Вероятно, до теории о Хотене еще просто не добрались — или не рисковали ее озвучивать, не обзаведшись соответствующим тылом, чтобы при случае активное сопротивление ревизора второго чина не закончилось для рьяного исследователя самым плачевным образом.
Да и в МагКонтроле все-таки не дураки сидят. Раз сообразил отец Беляны — значит, скоро додумаются и остальные. А кто сидит повыше — и озвучить рискнет, и организовать транспортировку ценного объекта, невзирая на его, объекта, мнение, куда менее ценное.
— Думала, — вздохнув, призналась я. — Только что. Отдел по тыловой поддержке внедренцев? А то уборщицей, честно говоря, было бы логичнее. Для этого мне квалификации хватит.
Лют фыркнул и полез к кофе-машине — вероятно, чтобы залиться уже по самую макушку.
— Самокритичность — чудесное качество для женщины, — сообщил он мне. — Вообще-то, главное — твой интерес. А куда тебя лучше распределить, в отделе кадров разберутся.
— У меня срочный контракт с исследовательским центром, — на всякий случай напомнила я, запоздало струхнув. Здесь-то я, по крайней мере, всегда знала, до чего дошла мысль доблестных исследователей, и в случае чего могла хоть как-то на нее повлиять. А обстоят дела с доступностью информации в МагКонтроле, можно было оценить по той щедрости, с которой Лют ею делился. — С пунктом о выплате неустойки при досрочном расторжении.
Особист обернулся, отхлебывая из кружки, и обреченно поморщился — не то из-за моей нерешительности, не то из-за того, что с кофе он сегодня уже действительно переборщил.
