Колонна и горизонты - [121]

Штаб дивизии, размещенный в Шидски-Бановцах, в доме Джоки Ерковича, у которого сын и племянник — Бошко и Милорад — погибли, сражаясь в воеводинских бригадах и славонских отрядах, с утра до ночи напряженно работал. А в Шиде, рядом со штабом корпуса, как и в Боснийской Крайне, местные жители окружили вниманием и заботой наших бойцов. Мы стали единой большой семьей.

На железной дороге я встретил Андреса Келлера. Прихрамывая, с пулеметом на плече, он шагал по шпалам. Под разрезанной штаниной на его голени виднелась окровавленная повязка. Даже отправляясь в госпиталь, он не расставался со своим оружием.

— Что с собой, Андрес?

— «Мои» немцы ранили меня. Ничего опасного нет.

Он пожаловался, что его насильно прогнали в госпиталь; по его мнению, рана несерьезная и ее можно перенести на ногах. Вместе с нашими бойцами и красноармейцами Андрес героически сражался в уличных боях в Белграде. Он особенно отличился в штурме здания народной скупщины.

— Только затем и иду, чтобы меня осмотрели, а потом вернусь и буду воевать до конца.

Андрес говорил, что после всего пережитого он, немец, никогда не сможет по-прежнему любить Германию. Я было раскрыл рот, чтобы повторить слова Йована о том, что, мол, кроме фашистской Германии есть и другая Германия — Германия Маркса и Энгельса, Бетховена, Гёте и Гейне. И если думать об этой Германии, тогда ему на душе будет легче. Но эти мои слова он мог воспринять как нравоучения. Неприятно поразило меня и то, что никто из наших не сопровождает его. Как же получилось, что никто из штаба не догадался забрать этого человека с переднего края и сохранить его как образец мужества, как живого свидетеля кровавых злодеяний фашизма и нашего друга в будущей новой Германии?! Я отбросил эти мысли и предложил ему составить компанию до госпиталя, но он отказался:

— Мне с трудом удалось убедить своих в батальоне, что могу добраться самостоятельно. Не стоит тратить силы на пустяки.

В сопровождении членов Генерального штаба и союзнических военных миссий товарищ Тито 16 января 1945 года посетил Сремский фронт. Он заходил в окопы и землянки, беседовал с бойцами, спрашивал их о питании, о вооружении, о трудностях, обо всем, как это бывало и раньше во время каждой встречи в Боснии и других местах. После обеда он покинул Шидски-Бановцы и уехал в Белград. Гитлеровцы на следующий день провели внезапную атаку в районе Остоичи и Дубрави, прорвали нашу оборону и стремительно зашли к нам в тыл.

По шоссе беспорядочно отходили войска, тыловые подразделения и госпитали. Ночью на улицах Товарника мы столкнулись с противником, который вступил туда раньше нас. Десятки тяжелораненых попали в руки врага. Шоссе было блокировано. Шарахаясь от выстрелов, лошади сбрасывали груз, опрокидывали телеги. Возникла невообразимая сутолока. Нашей бригаде в ходе уличных боев удалось наконец нащупать выход, и она, утопая в грязи, через поля направилась к Шиду.

В ту же ночь бригада вместе с другими частями, испытывая на себе мощные удары противника, вынуждена была поспешно покинуть Шид.

Мы были уверены, что это последние отчаянные судороги фашизма, который нес поражения на всех фронтах. Вскоре наши войска перешли в контрнаступление. Шид был освобожден, а вражеский гарнизон в Товарнике еще оказывал сопротивление.

В этих боях бригада потеряла несколько сот убитых и раненых. Об ожесточенности схваток с противником красноречиво свидетельствуют сообщения военных корреспондентов, находившихся на переднем крае под Товарником.

«Наш батальон, — писал корреспондент 3-го батальона, — пошел в атаку и выбил противника из траншей. Но через некоторое время немцы, собравшись с силами, предприняли контратаку… Вот гитлеровцы уже прыгают в наши траншеи, и начинается рукопашная схватка. Командир 2-й роты Никола Маркович в критический момент хладнокровно вытаскивает пистолет и убивает троих фашистов. Четвертому удается наброситься на ротного сзади, и он ранит Николу в ногу. Но и раненный, ротный не теряется и пускает последнюю пулю в грудь врага. Несмотря на тяжелое ранение, он уже в десятый раз отказывается идти на перевязку, пока командир не отдает ему категорический приказ покинуть поле боя».

Особенно драматично выглядела корреспонденция о Крдже Ранисавлевиче, командире отделения 3-й роты нашего 3-го батальона, который со своим отделением бросился захватить вражеский пулемет.

«Дрались кулаками, прикладами, невзведенными гранатами. Борясь с немцем, вооруженным кинжалом, Крджа тяжело поранил руки… Когда подошел командир, Ранисавлевич стал по стойке «смирно», приложил к головному убору окровавленную руку и доложил о том, что в качестве трофея захвачен пулемет противника».

ПОСЛЕДНИЕ АТАКИ

В середине марта бригада в селе Кукуевци была преобразована по образцу Красной Армии в трехбатальонный полк, а ее знамена были отправлены в музей. Батальоны изменили свои прежние названия. Два черногорских батальона были объединены в 1-й батальон, 3-й и 5-й — во 2-й, а 4-й и 6-й — в 3-й. Теперь бригада имела значительно больше вооружения и личного состава, чем когда бы то ни было, но в ее рядах бойцы из Рудо стали редкостью.