Коломбине дозволено все - [26]
МАРИАННА. Вот он, бородатый. Что еще?
ЛАРИСА. Впиши рубрику «Сто строк в номер» Да не в гранку, а в полосу – к репортажу о киносъемках со знаменитостями… Да ну их всех к лешему – уже без пятнадцати, бежим, пока буфет не закрылся!
Стало ли Ларисе завидно от этого списка чужих удач? Скорее, зло взяло. И жуткое словечко произнесла она – «неудачница». Двадцать восемь лет и куча осточертевших гранок. Кологрив – рычит, Соймонов – ворчит. Что впереди – непонятно. И хочется выкинуть такое, чтобы рухнули к ее ногам все эти удачливые, знаменитые, талантливые! Чтобы закрутились вокруг нее в восхищении! Чтобы на прославленных лицах, обращенных к ней, сверкали улыбки восторга и, может быть, даже зависти…
И оказалась Лариса внутри того самого кусочка пустоты, который носила в себе. Только раздулся он и потерялись его границы, и Лариса почувствовала себя мухой в воздушном шарике.
ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА КОЛОМБИН. Стало быть, все-таки – Карнавал?
Лариса задумалась. А что, в самом деле, предлагала ей с самого начала пестрая чертовка? Вечный праздник, торжество раскрепощенной женственности. Ведь не дьяволу душу продать, нет, совсем не дьяволу…
И шум, заполнивший типографские коридоры, перекрыла музыка. Зазвенело нечто наподобие тарантеллы, легкое и прелестное. Стенки воздушного шарика обернулись сверкающими зеркалами, отражавшими друг друга, и из этих перемноженных осколков пустоты навстречу шли десятки пестрых демонов в одинаковых костюмах и масках.
ЛАРИСА. Раз уж ничто светлое, истинное, прекрасное впереди не светит…
ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА КОЛОМБИН. Пой!
ЛАРИСА…раз уж не сбылось, так пусть…
ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА КОЛОМБИН. Пой же! Ну!
ЛАРИСА.
О Карнавал, веселый гений,
перед тобой склонив колени,
молю – к себе меня возьми!
Мне надоело жить с людьми –
так пусть вокруг мелькают радужные тени!
ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА КОЛОМБИН. И ты увидишь, насколько это приятнее и удобнее! Отпадет забота о тысяче мелочей, связи упростятся до предела и станут гармоничны! Ты насладишься простыми и вечными вещами. Пой!
ЛАРИСА.
Твои ночные мандолины,
твои шальные тамбурины
пускай в душе моей звенят,
а вместо званий и наград
я получить желаю имя Коломбины!
Ахнули с четвертой полосы фотохудожники, кинознаменитости и Элина Мансурова! А Ларисе ответил издалека торжествующий смех тысячи серебряных голосов.
Стало быть, свершилось?… А иначе и быть не могло у той, что загляделась на ожерелье из шиповника. Такая уж у него странная сила – будить в душе уверенность и гордость. И не только… Потерпим до понедельника. Тогда и увидим, как из-за этой закусившей удила Крыски-Лариски взбаламутится вся редакция. Да что редакция – весь город!
Глава седьмая - Победная!
И вот идет Лариса по городу в прошлогодних брючишках и дешевой маечке, и никто не заглядывается на нее, и она ни на кого не заглядывается, спешит – уже без пяти час.
Входит Лариса в корректорскую, не видит на подоконнике ни авоськи, ни косметички, ни фолианта и со вздохом принимается сама разбирать гранки, потому что уж не знает, как своих подчиненных воспитывать – побить их, что ли?
Тут в корректорскую врывается вихрь и шлепает перед Ларисой на стол фотоснимок. Качеством он не блещет, потому что сделан с висящей на стене фотографии при плохом освещении. И все же Лариса с ужасом узнает себя.
А за спиной сопят секретариатские мальчишки.
И снимок стоит таких страстей – не понять, одетая или голая выглядывает Лариса из фантастического тумана.
ЛАРИСА. Как это к вам попало?
МАЛЬЧИШКИ. Лариска, ты была на выставке в фотоклубе?
ЛАРИСА. Не-е-е…
МАЛЬЧИШКИ. Так беги скорей, глупая!
Фотоклуб находился в трех кварталах от редакции. Полная тревожных предчувствий, Лариса с места взяла хорошую скорость. Но за несколько лет корректурской гиподинамии потеряла она дыхание и, подбегая к фотоклубу, уже здорово запыхалась. Протянула она кассирше двадцать копеек за билет, но та воззрилась на нее почище мальчишек и денег не взяла. Тогда Лариса шагнула в зал.
Прямо перед ней толпа заслонила самый большой стенд. Чуя неладное, Лариса вклинилась в толпу и увидела сложную композицию из разного формата снимков. В ней царили двое – Лариса и озеро.
Было там много интересных затей, но Лариса уставилась на свою фигуру на мостках, полупрозрачную, тающую и все же, как ей с перепугу показалось, страшно узнаваемую. А потом перевела взгляд на другие – и удивилась собственному лицу.
Рыболов оказался художником. Он углядел в Ларисе то, что она пыталась усердно спрятать от посторонних, – нежность, порывистость и доверчивость, совершенно лишние в деловой женщине вообще и в старшем корректоре в частности. Но не знал рыболов о вмешательстве пестрого демона. И потому грустно сказала себе Лариса, чувствуя, что стоит на пороге бурных событий, – ну что же, я была очень даже недурна…
Ее тихо тронули за плечо. Ожидая явления рыболова, Лариса повернулась и увидела женщину чуть повыше себя ростом, яркую и красивую.
ЛАРИСА (на всякий случай). Здравствуйте…
ЖЕНЩИНА. Добрый день. Познакомимся. Элина Мансурова. Если бы мы не встретились здесь, я бы сегодня пришла к вам в редакцию.
Красавица Элина улыбнулась, от глаз разбежались морщинки, и Лариса поняла, что красавица ей в матери годится.
Первый роман из цикла «Архаровцы». Начальное десятилетие правления Екатерины Великой завершилось московскими бунтами. Дворцовая роскошь и расцвет наук ничуть не смягчали нравов простого народа. Не только бунтари, но и воровские шайки чувствовали себя в старой столице вольготно - до тех пор, пока императрица не поручила наведение порядка молодому офицеру Николаю Архарову…
В Московском царстве великая Смута, гибнут люди, в Кремле заперлись польские паны, первое ополчение оказалось бессильно против захватчиков. А в Вологде, куда убежали многие богатые купцы, зреет заговор в пользу английских коммерсантов, которые хотят нажиться на чужой беде. И не только нажиться, а посадить на русский трон своего кандидата. Догадываясь, что там творится неладное, князь Пожарский посылает в Вологду надежного человека — разобраться, какие козни строит купечество и что за секреты хранит тамошний Канатный двор.
Второй роман из цикла «Архаровцы». Николай Архаров и его молодцы должны в кратчайшие сроки отыскать в Москве банду карточных шулеров, открывших подпольное игральное заведение…
Третий роман из цикла «Архаровцы». На Москве неспокойно. Бродят слухи, что бунтовщик Емельян Пугачев, объявивший себя императором Петром III, со дня на день нагрянет в старую столицу. Часть аристократии и духовенства уже готова примкнуть к самозванцу. И, конечно, ситуацией пытаются воспользоваться московские воры во главе со знаменитым Ванькой Каином. Навести порядок способны только люди обер-полицмейстера Архарова…
Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.
После того как на престол взошла Екатерина II, любимый полк Петра III, состоящий из немцев-голштинцев, был расформирован, но несколько офицеров осталось в Санкт-Петербурге. Возник заговор – голштинцы собрались убить императрицу. Место для подготовки покушения выбрано с расчетом – поблизости от имения графа Орлова-Чесменского, по общему мнению обиженного на императрицу за свою отставку. Если что-то пойдет не так – виновным окажется он… Узнав, что замышляется неладное, московский обер-полицмейстер Архаров посылает своих испытанных агентов вести розыск…
Ник Уда — это попытка молодого и думающего человека найти свое место в обществе, которое само не знает своего места в мировой иерархии. Потерянный человек в потерянной стране на фоне вечных вопросов, политического и социального раздрая. Да еще и эта мистика…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Повести «Акука» и «Солнечные часы» — последние книги, написанные известным литературоведом Владимиром Александровым. В повестях присутствуют три самые сложные вещи, необходимые, по мнению Льва Толстого, художнику: искренность, искренность и искренность…
Книга Сергея Зенкина «Листки с электронной стены» — уникальная возможность для читателя поразмышлять о социально-политических событиях 2014—2016 годов, опираясь на опыт ученого-гуманитария. Собранные воедино посты автора, опубликованные в социальной сети Facebook, — это не просто калейдоскоп впечатлений, предположений и аргументов. Это попытка осмысления современности как феномена культуры, предпринятая известным филологом.
Почти всю жизнь, лет, наверное, с четырёх, я придумываю истории и сочиняю сказки. Просто так, для себя. Некоторые рассказываю, и они вдруг оказываются интересными для кого-то, кроме меня. Раз такое дело, пусть будет книжка. Сборник историй, что появились в моей лохматой голове за последние десять с небольшим лет. Возможно, какая-нибудь сказка написана не только для меня, но и для тебя…
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…