Колода предзнаменования - [37]

Айзеку захотелось ударить его.

– Я больше не собираюсь это обсуждать.

– Ладно. – Прошла минута в напряженном молчании, а затем Габриэль вновь заговорил: – Я хочу, чтобы ты знал, что я не желаю тебе смерти, даже в шутливой форме. Взгляни на это. – Он снял куртку и показал татуировку на плече за тонкой черной майкой: четыре клинка, рукояти которых были оплетены корнями. – Это семейная татуировка.

– Дай угадаю, – начал Айзек, не желая думать о том, что брат предпочел запечатлеть и его, даже несмотря на все произошедшее между ними. Всю четверку, словно они не были уничтожены, как дом, в котором они однажды жили. – Ты попросил татуировщика сделать один клинок подлиннее, чтобы говорить девушкам, что он твой?

Габриэль расплылся в искренней улыбке, и Айзек мимолетно увидел людей, которыми они были раньше, стоящих в этой самой комнате, только целой, а не в руинах.

– А ты все такой же умник, да?

Айзек вскинул бровь.

– Это не «нет».

Габриэль отвернулся, чтобы подавить смешок. Внезапно Айзек осознал, насколько его брат теперь похож на Калеба – такой же коренастый и широкоплечий, с короткими темными кудряшками и щетиной вдоль подбородка (он тоже пытался научиться так бриться).

– Прости за опоздание.

Голос принадлежал Вайолет. Айзек обернулся и увидел ее у края деревьев в компании кота. Выглядела она уставшей. Девушка была одета в свободные джинсы и вельветовую куртку с подкладкой, красные волосы были собраны в хвостик на уровне шеи. Но при виде Габриэля ее усталость как рукой сняло, и ее лицо стало настороженным.

– Кажется, мы не были представлены должным образом, – медленно произнесла она. – Ты Габриэль Салливан.

– А ты дочка той Сондерс, которая сбежала.

Вайолет пожала плечами с сухой усмешкой на губах.

– Похоже, у вас с моей мамой есть кое-что общее: сбежали и приползли обратно.

– Справедливо. – Габриэль кивнул на Орфея. – Это еще что за чертовщина?

– Мой спутник, – хмуро ответила Вайолет. – Куда я, туда и он.

Орфей зевнул, глядя на старшего Салливана, а затем подошел к Айзеку и потерся о его ногу. Юноша наклонился, чтобы погладить его, и улыбнулся, когда Орфей лизнул его своим наждачным язычком.

– Кажется, он притерпелся ко мне, – сказал Айзек, почесывая кота за ушами. Животные его недолюбливали, но этот вел себя иначе. Может, Орфею он пришелся по душе, потому что они оба должны были быть мертвы.

Голос Вайолет прозвучал немного натянуто, словно она смущалась чего-то:

– Э-э, ага. В общем, с гнилью плохи дела. Я знаю, что мы неуязвимы, но все равно лучше быть осторожными.

– Как идут успехи? – спросил Габриэль. – Айзек, твоя сила помогает? Может, тебе стоит что-то сделать с нашим двориком?

– Не так, как хотелось бы, – напряженно ответил он. У него не было настроения для демонстрации, и уж определенно не на заднем дворе. Там находился алтарь. Это единственная часть дома, которую он не разрушил, потому что не был готов туда вернуться. Кроме того, если он уничтожит деревья, корни просто поднимутся из пепла, как тараканы, которых невозможно раздавить.

– Что насчет тебя? – спросил Габриэль у Вайолет. – Половина медпункта говорит о том, что ты можешь управлять деревьями.

– Об этом можно только мечтать, – девушка покачала головой. – Я убираю ветки и корни с пути, но я скорее препятствую им, чем командую.

– Мы делаем все возможное. – Айзек не собирался слушать критику в адрес своей подруги, когда Габриэль сам не мог никого исцелить. – Поэтому мы и работаем вместе, так? Чтобы попытаться найти решение, ведь наших сил недостаточно.

– Верно, – кивнула Вайолет. – Но почему вы захотели встретиться здесь?

– Хороший вопрос. – Габриэль снял рюкзак с плеча и достал лопату, вызывающе кидая ее на землю. – Архив Салливанов находится прямо под нашими ногами. Мы здесь, чтобы буквально докопаться до правды.

– Архив Салливанов? – медленно повторил Айзек. Он никогда о нем не слышал.

– В нем хранится история нашей семьи. Мы держали все записи в погребе. Мама и все наши дядюшки называли его архивом.

– У нас есть погреб?

– Тебе не собирались его показывать. Даже я не должен о нем знать.

Айзек отмахнулся от жалящего чувства обиды и попытался сосредоточиться на хорошем. Архив Салливанов. Одна только мысль об этом вскружила ему голову. Возможно, там крылись ответы, которых не найти в городском архиве. Возможно, они найдут способ справиться со своей невыполнимой задачей.

Или же Айзек разрушил архив вместе с домом, как и все остальное.

Он отбросил эти мысли.

– Почему ты вспомнил об этом только сейчас?

– Честно? Я сомневался, что это поможет. Но вчера в медпункт приходила Мэй Готорн и сказала, что эта болезнь не нова. Она думает, что это что-то старое, с чем имели дело первые основатели.

– И что навело ее на эту мысль? – спросила Вайолет.

– Наверное, ее мать, – ответил Айзек. Августа больше всех знала о Четверке Дорог, но не любила делиться информацией. Может, она все-таки открылась Мэй. – Ты думаешь, если основатели уже сталкивались с этой болезнью, то в архиве может быть что-то об этом?

– Именно. – Габриэль показал на руины перед ними. Они стояли посреди обломков, которые некогда были кухней, рядом с упавшим холодильником. В грязи вокруг них тускло блестела арматура. – Нам нужно быть осторожными. Я понятия не имею, что твоя сила может сделать с землей, Айзек, так что пока обойдемся лопатами.