Колледж Святого Джозефа - [11]

- И чем дело кончилось? Исправительными работами для маленького хулигана? - поинтересовалась Зуля у Васи.

- Да вот еще! - нахально ответил тот.

- Анафема тихо и интеллигентно поинтересовалась, как мне удалось вырастить такого неуправляемого хулигана, - ответила Заваркина с усмешкой, - а я ей тихо и интеллигентно напомнила, что когда я заканчивала школу, то обещала ей нарожать побольше детей и отправить их учиться в Иосааф, чтобы они за меня отомстили.

Их кабинет был темным, страшненьким и очень маленьким, только для них двоих. Кроме двух столов с компьютерами здесь поместилась только тумбочка с чайником и крохотный холодильник. Мебель разваливалась, а на Зулином столе и вовсе было накорябано непечатное ругательство.

Зуля была давней Анфисиной подругой. Они вместе скакали из одной редакции в другую, пока не осели в этой ненужной газетенке, которой предписывалось выдавать безликие материалы о делах города. Газетка пользовалась спросом у той категории жителей, которой нет никакого дела ни до чего, кроме сортов семян.

При приеме на работу барышень убеждали, что газета светская, и к церкви не имеет никакого отношения.

- Сами подумайте! Если бы мы имели отношение к епархии, то у нас было бы совсем другое финансирование, - сказал бойкий мужичонка и развязно подмигнул, а потом зачем-то возвел глаза к потолку, - а на название не смотрите, оно вполне светское.

И действительно, то, «другое», финансирование не имело к ним никакого отношения. Зарплаты их были смехотворны, зато рабочий график настолько гибок, что Анфиса успевала писать для тринадцати других изданий и водить сына на тренировки по тхэквондо. А Зуля, будучи женщиной серьезной, в промежутках между готовкой и стиркой, вот уже полгода решалась баллотироваться в депутаты горсовета.

Однако, спустя пару месяцев оказалось, что по указанию свыше предписывалось шестьдесят процентов газетной площади отдавать под вдохновенно изложенную информацию о церковный делах. Атеистка Анфиса и агностик Зуля, имевшая целый полк родственников-мусульман и мужа-протестанта, оказались в затруднительном положении. И если последняя освоила универсальные обороты вроде: «В пору лихолетья, когда храм был разрушен, наступило беспамятство», то Анфиса наотрез отказалась касаться пером православных материалов.

- У меня кожа с рук облезет, - улыбалась она.

Тогда им на подмогу пришла молодая поросль – начинающий журналист, но обласканный вниманием местный блоггер Коля Чекрыгин. Материалы он писал живо и бойко, и Зуля, не любившая канцелярщину ни в каком виде, очень одобряла его работу.

Анфиса же коммуницировать с ним не любила. Коля был убежден, что из всего происходящего в городе Б можно сделать нечто интересное и с щенячьим восторгом принимался за статью об очередной выставке кошек или отремонтированном доме номер сорок два по улице Кому-какое-дело. Однажды Анфиса, вслух потешаясь над его серьезной и вдумчивой статьей о центральной клумбе города, невзначай задела какие-то Колины чувствительные струны. Тот произнес вдохновенную речь о журналистской этике и чести, о всеобщем помешательстве на деньгах, и что лучше он будет писать о розах и новых канализационных люках, чем о грязных чиновьичьих скандалах. Анфиса разозлилась и свалила на него всю свою работу в «Благой вести».

«Чтоб не умничал» - сказала она тогда Зуле.

- Не хочешь ли сходить сегодня в «Медную голову», любезная Заваркина?

- Очень хочу. Однако ж, любезная Зульфия, не скажешь ли ты, почему вон в том углу у нас лужа крови? Ты опять кого-то зарезала и расчленила?

Она ткнула пальцем в единственный незанятый мебелью угол, в котором стоял пакет из супермаркета. Из-под него вытекала кровавая жижа. Вася хихикнул.

- О Господи, - Зуля кинулась к пакету, - это печень! Я забыла положить ее в холодильник!

- Клевать будешь на досуге?  - насмешливо спросила Заваркина, разглядывая изображение на мониторе.

- Готовить буду. Вроде не испортилась. А кровищи-то натекло!

- А в паб пойду, - сказала Заваркина, подумав, - там будет выступать один очень интересный мне персонаж. Ты только кровищу-то убери, а то и правда привлекут.

- Охохо, - вздохнула Зуля и повертела головой в поисках тряпки.

- Вась, - спросила Заваркина, - посидишь сегодня в кофейне?

- Ага, - вздохнут он, - а когда мне можно будет в паб?

- Когда семнадцать исполнится, - строго отозвалась Зуля из угла.

- Тебе туда вообще нельзя, - рассмеялась Анфиса, - ты будешь раздавать указания музыкантам и руководить барменами. Чтобы пиво наливали правильно.

Васька надулся.

- Не обижайся, я шучу, - нежно сказала Заваркина, отрываясь от монитора,  - куда звонить в случае опасности, знаешь?

- Дяде Толе, - Васька важно достал из своего портфеля мобильный и продемонстрировал его матери.

Зуля нахмурилась и спросила одними губами «что за дядятоля?».

- Нововведения в Васькиной безопасности, - холодно отозвалась Анфиса, - потом расскажу.

- Мам, давай не пойдем домой? – попросил Вася, когда они спускались вниз на том же служебном лифте.

- А куда пойдем? – задумчиво отозвалась Анфиса.

- Вон туда! – Васька ткнул пальцем в разноцветный киоск и, долго не думая, потащил мать за руку.