Маленький Изя, потерявшись, отправился в ближайший морг, чтобы мама нашла его быстрее.
– Сёма, я сегодня сдала на права! Теперь в Одессе будет одним пешеходом меньше!
– Ох, Розочка, боюсь, шо не одним!
– Здравия желаю, Пётр Миронович, – генерал армии Николай Григорьевич Лященко почти строевым шагом вошёл в кабинет и отдал честь.
– И вам не хворать. Победили? – Пётр попытался привстать из-за стола, но проклятые спицы зацепились за угол этого кунаевского монстра красного дерева, и он плюхнулся назад.
– Сидите, сидите! Вечно вы, молодёжь, спешите, – командующий Среднеазиатским военным округом, подошёл к столу и, чуть перегнувшись, подал руку.
– Что с Бомбой? Мне ваш помощник сказал, что обезвредили.
– Так точно. Были проблемки – всё у них тяп-ляп собрано. Того и гляди, на куски развалится…
– Ну да – китайское качество. Неужели это и на атомную бомбу распространяется? Сложнейшее же устройство, – Тишков нажал на кнопочку, вызывая Тамару Филипповну.
– Уже несу, Пётр Миронович, – в эту же секунду раскрылась дверь.
– Быстро вы, Тамара Филипповна. А вдруг я коньяк с лимончиком хотел попросить у вас?
– Ерунда какая! Вы же на антибиотиках, и сто раз мне говорили, что их нельзя с алкоголем, – Филипповна поставила на стол поднос с двумя полными краснотурьинскими кружками с рисунком двух дерущихся вставших на задние лапы медведей – белого и бурого. Наверное, невозможная в природе схватка – ну, если только в зоопарке. Но вот нарисовали учащиеся художественного училища в родном городе, прислали. Петру и сам факт, и рисунок понравились – держал для особых гостей. Командующий округом был из таких. И новость опять же хорошая: Бомбу с китайского самолёта достали и обезвредили. А то хоть и заверяли военные, что всё идёт штатно, но Тишков им сильно не верил. Зачем тогда разбирать её прямо в непосредственной близости у хоть и не миллионного города, но всё же столицы, как ни крути?
– Сложного в их бомбе ничего и нет. Обычная плохая копия американского «Малыша», что те на Хиросиму сбросили.
– Бомба атомная, и ничего сложного?
– А вы что, Пётр Миронович, не знаете, как «Малыш» устроен?
– А должен? – а на самом деле, должен или нет? Наверняка в будущем в интернете можно было найти – но он всё больше смородиной да яблонями интересовался, а вот «подсмотреть» устройство ядрёного батона так и не удосужился.
– Член Политбюро! Конечно – хотя бы в общих чертах. Вдруг где на высшем уровне за рубежом разговор зайдёт – а вы и не в курсе.
– Так зачем я им буду рассказывать про устройство атомной бомбы – это ведь секрет? – что-то Пётр понять не мог, Ляшенко издевается над ним или всё серьёзно говорит.
Генерал глотнул из кружки чаю с пустырником – для успокоения нервов и аромата.
– Ууу, как у нас в Одессе. Забытый вкус.
– Так вы, Николай Григорьевич, одессит? А ну, скажите чего! Там есть такие перлы…
– Вэй змир! Я имею Вам кое-что сказать… Этот Мао, откуда он только такой взялся? Порядочный прыщ. Ему надо снять штаны и надавать по морде.
– Замечательно!
– Ещё Тургенев сказал: «Бережите нашего родного русского языка».
– Ну, теперь про Бомбу – раз вы говорите, что там всё просто.
– Да даже ещё проще! Представьте ствол гладкоствольной пушки. С одного конца – заряд, и потом шесть близко расположенных колец из урана. На противоположном конце – ещё шесть колец из урана, надетых на стержень и хорошо закреплённых, тоже с небольшим зазором. Они меньшего диаметра. Их наружный диаметр равен внутреннему диаметру первых колец. Пушка стреляет, и первые кольца надеваются на вторые. Всё, начинается деление – и БАХ.
– Действительно. Понятно, что уран нужно получить определённой чистоты, и в этом вся сложность. А ведь обогатительные заводы Китая продолжают работать. Американцы до Баотоу так и не долетели.
– Так, насколько я знаю, Баотоу отойдёт Монголии, – допил остатки Ляшенко одним глотком.
– А китайцы об этом знают?
