Человек, который сел рядом с ним, взял его за руку там, где он носил браслет Шарейн! И этот офицер – из гарнизона! Это был он? За ним следили? Кентон выпрямился, ощупал рукав кожаной рубахи. Его рука коснулась браслета! Кто-то разрезал его рукав ножом!
Кентон вскочил, собираясь бежать. Но не успел сделать и шагу, как услышал топот ног сзади. На голову набросили тяжелую ткань, похожую на мешок. Кто-то вцепился ему в горло. Другой человек наматывал слой за слоем веревки, привязывая его руки к бокам.
– Снимите это с его лица, но держите за горло, – послышался холодный мертвый голос.
Голову Кентона освободили. Перед ним были тусклые глаза Кланета!
Затем из двойного кольца солдат, окружавшего его, послышались изумленные возгласы, началось испуганное движение. Офицер выступил вперед, уставившись на Кентона с недоверием.
– Матерь Богов! – вскричал он и упал на колени к ногам Кентона. – Владыка… я не знал… – Он вскочил и поднес нож к путам.
– Стой! – сказал Кланет. – Это раб! Посмотри лучше!
Дрожащий офицер взглянул в лицо Кентона, приподнял ткань на шлеме.
– Боги! – воскликнул он. – Но я думал, он…
– Это не он, – вкрадчиво проговорил Кланет. Он пожирал Кентона глазами. Затем простер руку и вынул из ножен меч Набу.
– Подержи это! – Он протянул офицеру оружие, и тот взял меч. – Этот человек – мой пленник, пока я не доставлю его царю. До того момента я оставлю себе его меч. – В глазах черного жреца вспыхнули хищные огоньки. – Он отправляется в Дом Нергала, – прорычал Кланет. – Поберегись, капитан, не стой на моем пути.
– Стоять или не стоять – не я выбираю, – ответил офицер. – Я слуга царя. Я повинуюсь его приказам. И ты, как и я, знаешь, что он повелел сперва приводить пленников к нему, что бы ни говорили даже высшие жрецы. К тому же, – тихо добавил он, – вопрос в награде. Лучше, чтобы о его поимке стало известно. Царь справедлив.
Черный жрец стоял неподвижно, кусая ноготь.
Офицер рассмеялся.
– Марш! – скомандовал он. – В храм. Если этот человек сбежит – ответите своими жизнями!
Окруженный тройным кольцом солдат, Кентон двинулся вперед. С одной стороны от него шли офицеры, с другой – черный жрец, не сводивший с него полного злорадства взгляда. Кланет, жестоко усмехаясь, облизнул губы. Так они прошли через парк, выбрались на улицу и, миновав арку, очутились в храме.
Глава 19
Владыка Двух Смертей
Царь Эмактилы, Владыка Двух Смертей, сидел, поджав ноги, на высоком диване. Он был похож на короля Коля Старого[69] из детского стишка – у него были такие же круглые румяные щеки. В водянистых голубых глазах плясали веселые огоньки. Одет он был в свободную алую накидку. Длинная белая борода, покрытая пятнами красного, фиолетового и желтого вина, тряслась из стороны в сторону.
Зал судилища занимал площадь в сотню квадратных футов. Диван эмактильского царя был расположен на длинной платформе в пять футов высотой, похожей на сцену. Спереди с нее спускались широкие низкие ступени, оканчивающиеся примерно в пяти футах от царского дивана.
Двенадцать лучников в серебристо-алых плащах выстроились на нижней ступени – луки и стрелы в руках, плечом к плечу, готовые в мгновение ока натянуть тетивы и выстрелить. Еще двадцать четыре лучника стояли у их ног на одном колене. Тридцать шесть стрел были направлены на Кентона, черного жреца и капитана.
С каждой стороны ступеней вдоль сцены были другие лучники, облаченные в серебристо-алые одежды, готовые стрелять. Царь видел лишь их затылки, протянувшиеся вдоль края сцены, будто софиты.
И вдоль остальных трех стен тянулась эта цепочка серебристо-алых лучников, стоявших плечом к плечу, глядящих на царя Эмактилы. Они походили на механизмы, ожидавшие, когда их приведет в действие скрытая пружина.
Окон в комнате не было. Стены покрывали бледно-голубые гобелены. Освещали ее сотни ламп, источавших ровное желтое пламя.
По левую руку короля на расстоянии, в два раза превышающем рост высокого человека, возвышалась закутанная в вуали фигура, столь же неподвижная, как и лучники. Но даже сквозь плотную ткань можно было ощутить ее красоту.
На таком же расстоянии другая фигура в вуалях виднелась по правую руку от короля. И вуали не могли скрыть ощущение, что таящееся ими ужасно.
Одна фигура заставляла сердце биться сильнее.
Другая заставляла его замереть.
На полу у ног царя сидел огромный китаец с алым изогнутым мечом.
По краям дивана расположились девушки – красивые, юные, обнаженные по пояс. Шесть с одной стороны, шесть с другой. В руках они сжимали кувшины с вином. У их ног были чаши с вином – красным, фиолетовым и желтым, погруженные в бо́льшие чаши, наполненные снегом.
По правую руку Владыки Двух Смертей стояла на коленях девушка, держащая золотой кубок на вытянутых ладонях. По левую руку другая протягивала ему золотой графин. И царь брал попеременно то графин левой рукой, то кубок – правой и пил из них, а затем возвращал на место, где их немедленно наполняли заново.
Многие коридоры пришлось миновать, пока капитан и черный жрец доставили Кентона в это место. И теперь царь сделал большой глоток, поставил кубок и хлопнул в ладоши.
– Царь Эмактилы судит! – звучно провозгласил китаец.
