– Вы едите?
– Да. Мало, но едим. Я оставила вещи в отведенной мне комнате и приступила к работе. Милсдарь Мадера сказал, что магическую защиту он обеспечит сам. Моей задачей стало быть его телохранителем.
– А Регина Мадера?
– Нет. Приоритетным объектом являлся верховный архимаг. В случае нападения моей задачей было сохранить ему жизнь.
– А поставил ли он защиту на свою жену?
– Это не в моей компетенции.
– За те семь дней, которые ты обеспечивала защиту милсдарю Мадере, нападения случались?
– Нет. Но был один странный случай. Кубок пустой. – Напомнила Жарка Горану. Чародей усмехнулся и щелкнул пальцами. – Милсдарь Мадера отправился в Храм Трех Богов, чтобы побеседовать с настоятельницей лекарни матерью Денерой. Кроме меня его сопровождала вооруженная охрана из трех стражников. Отправились мы верхом. На Монетной улице в самом ее начале, кто-то испугал лошадей. Милсдарь Мадера не удержался в седле, упал и ударился головой. Если бы не снег, он мог бы пострадать, а так только набил шишку.
– А стража?
– Одного конь скинул, остальные удержались в седлах, но после спешились и окружили архимага. Я чувствовала опасность, как и в ночь убийства. Но понять, откуда именно она исходила, не могла. Я сообщила об этом милсдарю Орнику, и тот проверил округу на магическое вмешательство.
– Что обнаружил? – Горан чуть скривился, ибо ответ предугадал заранее.
– Что вокруг множество магических вмешательств, большей частью несанкционированных. Кто-то заколдовывал сарай, кто-то окна от воров, кто-то эту защиту ломал. Рядом варили любовное зелье, а недалеко принесли в жертву кошку, собрав силу после жертвоприношения в накопитель. Слишком много всего, так и Мадера решил. И мы отправились дальше в Храм. Пока архимаг беседовал с матушкой, я осмотрела лошадей.
– И?
– Напуганная лошадь, какое-то время переживает последствия испуга. Но эти лошадки были спокойные и тут же лениво взялись жевать сено. После я попросила милсдаря Мадеру проверить их, но он не нашел ничего странного, а на мои подозрения лишь махнул рукой, сочтя дворцовых коняг редкостно здоровыми и рассудительными.
– Что дальше?
– Больше таких случаев не было. День за днем, я ходила за ним по пятам, осматривала комнаты, куда заходил архимаг, но больше не было ни испуганных лошадей, ни каких других странностей.
– И ты начала терять бдительность…
– Нет, не начала. – Жарка вздохнула и решительно отодвинула кубок. – Накануне смерти архимага, я как всегда внимательно осмотрела его спальню, обшарила все углы. Осмотрела Регину Мадера, хотя та противилась. Все было в порядке: ни одной посторонней вещи, ни следа чужих ног, все на своих местах, как было утром.
– А слуги разве не заходили?
– Мадера запретил слугам входить в его опочивальню, там прибиралась Регина, или он сам. – Жарка чуть улыбнулась. – Чаще он. Ночью было тихо, я не отходила от дверей ни на секунду.
– А… – Горан смутился, но девушка его поняла.
– Нужду я справила накануне, к сожалению от этого боевое состояние не освобождает. К утру я услышала вскрик, распахнула дверь и обнаружила Регину Мадера с кинжалом в руке. Кинжал уже пронзил ему сердце, архимаг был мертв.
– Я не в силах отменить приказ государя, Раджаэль. Могу лишь снабдить вас теплым одеялом и одеждой.
– И на том спасибо. – Фыркнула девушка вставая, она чуть покачнулась, хоть и казалось трезвой, вино ударило в ноги. – Если вас не затруднит допросите меня и завтра, вы правы – в камере бесовски скучно.
– Может быть, может быть… Еще кое-что… У Регины не было с собой кинжала?
– Нет.
Орник Мадера всегда говорил, что самая главная магия – это вера. В отличие от своих собратьев по цеху, архимаг любил заходить в храм, побеседовать со жрецами и прихожанами. Он приятельствовал с матерью настоятельницей Денерой. Не раз и не два спорил он с этой женщиной о религии, а она всегда ему мудро улыбалась, но не перечила, отчего архимагу хотелось доказывать свою правоту всеми мыслимыми способами. Многие подозревали их в связи, не подобающей для женатого мужчины и монахини. Над этим они вместе смеялись. Матушку Денеру беспокоило, что архимаг заметно похудел и постарел:
– Не бережете вы себя, милсдарь Орник. – Ругала она его, отпаивая Мадеру бодрящим чаем. Орник кивал, все меньше времени уходило на сон, он часто засиживался допоздна с Редрином Филином.
Матушка Денера сейчас смотрела на государя с тем же понимающим выражением лица и будто видела его насквозь.
– Мой государь, – склонила она голову. Монахиня не пролила ни слезинки, и Редрин был ей за это благодарен. – Вы велели явиться на рассвете.
– Матушка Денера, всем известно, что вы лучшая травница в Вирице.
– Это не так, мой государь.
– Так. Я прошу вас…
Денера выслушала просьбу Филина, кивнула и согласилась. Она вернулась в храм, но не принялась сразу собирать вещи, чтобы перебраться во дворец, а зашла в молельню. Склонилась перед фреской Бога Отца и тихонечко зашептала.
Орник Мадера всегда говорил, что лучшая магия – вера. "Поэтому ты великая волшебница, Денера", – заканчивал он. Но ни магия, ни вера не могли вернуть его в мир живых.
За два дня Регина Мадера превратилась в старуху. И раньше сухое угловатое лицо, обветрило время, седеющие волосы, обычно уложенные в сложную прическу, женщина заплела в обычную косу. Ни украшений, ни колец, ни косметики. Красные глаза зияли пустотой. Узнать, что больше повлияло на Регину – смерть мужа или ее обстоятельства, Горану было не дано. Он ласково погладил Регину по плечу, но та нервно дернулась, как от удара.
