То, что Эмма сегодня увидела в глазах Майкла Стила, что услышала в его голосе, убедило ее в том, что он – ужасный человек без стыда и совести. Теперь она понимала ту жажду мести, которую испытывал Антонио, чувствовала, что он едва сдерживается. Его ненависть была настолько сильной и гнетущей, что ей хотелось, чтобы Антонио отказался от своей мести, но она знала, что он этого не сделает.
Этот поцелуй на мгновение вывел ее из равновесия. Чувственный натиск его губ заставил ее дрожать от желания, и теперь потребность, которая так и осталась неудовлетворенной, заставляла ее хотеть большего. Понимание того, что Антонио поцеловал ее посреди ресторана на глазах у множества людей, разозлило ее, но ей пришлось отложить свой гнев на потом, потому что Бартлетт, ожидавший их за столиком, чувствовал себя явно неловко. А Эмма должна помочь Антонио склонить его на свою сторону. Эмма улыбнулась, добавила теплоты во взгляд и пожала руку Бартлетту.
– Мисс Гилхэм, рад познакомиться, – сказал он, его американский акцент вживую был более явным, чем по телефону.
В отличие от Майкла Стила Бартлетт казался мягче, несмотря на высокий рост и худощавое телосложение. В некотором смысле он был больше похож на Антонио, чем на Майкла. Хотя в данный момент ничего мягкого в Антонио не было: наоборот, он был настолько напряжен, словно все еще продолжал бессознательное противостояние с отцом.
– Взаимно, мистер Бартлетт. Надеюсь, вы не слишком долго нас ждете?
– Ничуть.
Он сказал это абсолютно искренне, словно они не целовались посреди ресторана, а просто слегка задержались. И тогда Эмма поняла, что Бартлетту было неловко вовсе не из-за поцелуя, а потому, что он стал невольным свидетелем неприятной сцены между Антонио и отцом.
– Я хотела спросить, – обратилась к Бартлетту Эмма, когда все устроились за столом, – как себя чувствует внук Анны?
– У него уже все хорошо, спасибо, что спросили. – Улыбка смягчила черты его лица. Бартлетт повернулся к Антонио, который не смог сдержать свое удивление: – У внука моей личной ассистентки был аппендицит, поэтому на прошлой неделе ей пришлось остаться дома, чтобы ухаживать за мальчиком. Анна просила меня передать вам поздравления. – Он снова повернулся к Эмме: – И позвольте мне к ним присоединиться.
Бартлетт кивнул на сапфировое кольцо Эммы, и ей показалось, что оно сжалось вокруг ее пальца, как железные тиски. Господи, как же она ненавидит лгать! Она с трудом заставила себя улыбнуться.
– Спасибо, мистер Бартлетт.
– Прошу, называйте меня Бенджамином. Надеюсь, вы не против, что мы будем вести деловые разговоры за едой?
– Нисколько. Антонио очень впечатлен вашей компанией, так что и я невольно заинтересовалась.
– Правда? – спросил Бартлетт.
– Я испытываю огромное уважение к тому, чего вы сумели достичь, – сказал Антонио, осторожно нащупывая нить разговора, над которым он работал без перерыва почти целую неделю.
Фразы, которые Антонио то и дело бормотал себе под нос во время подготовки к этой встрече, то и дело мелькали в разговоре. Эмма про себя изумлялась, как ловко Антонио жонглирует своими тщательно продуманными фразами, она была уверена, что Бартлетт будет впечатлен.
Каждое слово Антонио было тщательно продумано, вся линия разговора была сформирована в позитивном ключе, чтобы показать Бартлетту, что «Аркури энтерпрайзис» может поддерживать и помогать его компании, а не давить и навязывать.
Теплота общения Бартлетта с Эммой сильно отличалась от той тщательной оценки, которую он давал Антонио. Несмотря ни на что, Бартлетт был жестким бизнесменом, который с умом выбирал потенциального инвестора.
– Вы много знаете о моем бизнесе, Антонио.
– Я провел тщательные исследования.
– А что эти исследования говорят обо мне? – поинтересовался Бартлетт, но вовсе не из тщеславия.
– Вы – бизнесмен старой школы, вам не нравятся разительные перемены, и вы страстно боретесь за свою компанию, свой бренд и их дальнейший успех. Вы считаете, что деловую сделку не стоит заключать, пока не открыта вторая бутылка виски, а поскольку вы отказались от дижестива к кофе, я могу сказать, что вы еще не определились с тем, кто лучше всего окажет финансовую поддержку на следующем этапе развития вашего бизнеса.
– Откуда вы узнали о виски? – усмехнулся он. Эмма обменялась заговорщическим взглядом с Антонио и наклонилась к Бартлетту:
– У нас, личных ассистентов, есть свои маленькие секреты, и пусть они останутся при нас.
– Как скажете, – снова усмехнулся он и повернулся к Антонио: – Это был, безусловно, интересный вечер. Я благодарю вас за работу, которую вы вложили в свою презентацию, и надеюсь, вы поймете, если я возьму время до конца недели на размышления. Многие акционеры считают вашего отца очень хорошим инвестором.
Антонио, конечно же, ожидал этой фразы, и не имеет значения, по какой причине ее произнес Бартлетт: то ли рассчитывая получить более выгодные условия от сделки, то ли это на самом деле было правдой. Да, Антонио видел в словах и действиях своего отца настоящее отчаяние, но, когда они с Эммой выходили из ресторана, в его голове звучала фраза Димитрия: отчаяние делает людей опасными. Но в этот момент Антонио твердо знал: он сделает все, что угодно, чтобы поставить отца на колени.
