Кольцо Света - [5]
Почему Серый Плащ спросил про наставника Стелиана? Конечно, Влад теперь знает, что это по указанию… нет, не указанию… по просьбе наставника Истан обманул судью. И еще…
Резкий свист оборвал его размышления. С вершины одного из деревьев спикировала ядовито-зеленая виверна и приземлилась на тропу перед магом, готовая напасть. Скакун Истана испуганно заржал и взвился на дыбы. Юноша от страха выпустил поводья и вцепился коню в гриву, но тут летучая тварь пронзительно закричала, судорожно замотала толстым длинным хвостом с ядовитым шипом на конце, развернулась и бросилась на Влада.
Истан успел заметить глубоко засевший в основании хвоста кинжал. А когда его конь перестал бить по воздуху передними копытами и встал на четыре ноги, увидел, что виверна уже мертва.
Огромное, неподвижное, но все еще пугающее тело лежало поперек тропы. Влад, с мечом в руке, успокаивал своего хрипящего жеребца.
У Истана закружилась голова. Ничего не соображая, он сполз с седла и на негнущихся ногах подошел к бездыханному монстру. От пережитого ужаса тряслись руки и гудело в ушах.
Смерть сегодня подобралась так близко. Юноша даже успел почувствовать ее холодное дыханье. И кто же смог ей противостоять и спас его? Тот, кого он сам когда-то незаслуженно послал на казнь! Как же так вышло?
Маг поднял глаза на Влада. Тот уже сунул меч в ножны и совершенно спокойно, словно прикончил надоедливого шершня, а не одно из самых опасных чудовищ на материке, смотрел на Истана. Надо было что-то сказать. Что-то очень важное и значимое. Но Истан не мог. Ком в горле не давал произнести ни слова.
— И долго ты так будешь стоять? — Резкий голос Влада прозвучал как пощечина. — Это всего лишь виверна. Самая обычная и даже не очень крупная.
Истан зажал ладонью рот, чтобы не разрыдаться.
— Успокойся. — Наемник забрал у него поводья и хлопнул его по плечу. — Все в порядке. Ты жив и невредим. Возьми себя в руки.
Юноша обхватил коня за шею и прижался лбом к влажному мохнатому боку.
Он простоял так целую вечность. На смену страху пришли неловкость и стыд. За собственную никчемность, испуг, а самое главное — за то, что даже не смог выразить признательность своему спасителю. Когда конь стал нетерпеливо постукивать копытами, Истан наконец опустил руки и повернулся.
Трупа виверны на тропе уже не было. Юноша испуганно завертел головой и облегченно выдохнул, увидев вышедшего из-за кустов Влада.
— Пришел в себя? — Серый Плащ сорвал большой лист лопуха и вытер им руки.
— Вроде да. — Маг отвел взгляд и стал разглядывать сидящую на ветке птицу.
— Дальше сегодня не поедем. Я присмотрел поляну неподалеку. Она в низине, и ручей рядом течет. Там и переночуем.
— Переночуем в лесу?! — Истана снова затрясло.
— Да, — спокойно и буднично ответил Влад. — До темноты все равно в город не успеем. Виверны живут поодиночке и очень хорошо охраняют свою территорию. Думаю, ты и сам это заметил. Так что никакая опасность нам здесь пока не грозит.
Истану очень не хотелось провести ночь неподалеку от виверны, пусть даже и мертвой, но выбора у него не было. Он только подавил тяжелый вздох и обреченно кивнул.
— Ну вот и договорились.
Влад взял обоих коней за поводья и уверенно пошел сквозь кусты в глубину леса. Маг поплелся за ним следом.
Хворост для костра Истан собирал долго — приходилось постоянно оглядываться, чтобы не потерять из виду поляну. Вздрагивая и озираясь от каждого шороха, он наконец набрал большую охапку и вернулся к месту ночевки.
Расседланные кони паслись, привязанные к дереву. На краю поляны горел небольшой костерок. Влад сидел у огня на подстилке из лапника, вращая вертел с нанизанной на него птицей. Что это за птица, Истан не знал, но пахло жаркое так, что, несмотря на пережитый ужас, есть захотелось просто до умопомрачения.
Юноша аккуратно сложил хворост около костра и тихо спросил:
— Что еще надо сделать?
Влад махнул рукой за спину и, не отводя взгляда от дичи, ответил:
— Иди умойся в ручье и возвращайся. Скоро готово будет.
Истан наскоро ополоснул руки и лицо холодной водой и поспешил обратно на поляну. Достал из дорожной сумки каравай, нарезал его крупными ломтями. Немного посомневался, но все же извлек заветный мешочек с марципановыми конфетами и положил рядом с хлебом.
Влад уже снял птицу с вертела, разрезал ее и протянул половину своему спутнику. Мясо было очень горячим и жестковатым. Истан ел его жадно, обжигаясь и перебрасывая из одной ладони в другую.
Насытившись, он положил в рот конфету, вытер руки о траву, прикрыл глаза — и тут же дернулся, как от тычка в спину. Стоило сомкнуть веки, как перед ним возникла оскаленная пасть виверны с раздвоенным языком и длиннющими клыками.
Вокруг уже начала сгущаться темнота. Она выползала из леса, обволакивала кусты, стелилась по траве. Ей неподвластен был лишь небольшой клочок земли на краю поляны, с треском и пощелкиванием отвоеванный костром.
Истан тяжело вздохнул и протянул руку к огню. Судя по всему, заснуть ему сегодня не удастся. Тепло ласково лизнуло его пальцы. Маг хотел подбросить в костер веток, но не мог оторвать взгляд от язычков пламени и своей мелко, противно трясущейся руки.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.