Кольцо Событий. Книга 4. Истинный дракон - [133]

Вереница миров закончилась, Рональд остановился. В распадке между огромными черными горами — Маша еще никогда не видела таких — лежал огромный дракон. Обессиленный, истекающий кровью… И эта картина жалила ее сердце. Жалила болью, как будто ее собственной. Впрочем, если учесть, кто она, то это и есть ее собственная боль. Она ушла от нее, укрылась в других жизнях. А вот он не укрылся, он прошел весь ад, который дала разлука.

Большой, распластанный на камнях… Казалось, он уже умер. Или превратился в камень. Лишь янтарные глаза с необычным зрачком еще жили в драконе.

Но когда дракон увидел ее, мощная судорога прошла по его телу. Она отдалась в Машиной душе любовью и болью… Любовь не бывает без боли, внезапно подумалось ей. То, что без боли — как у них с Кириллом — это просто симпатия. В любви всегда есть это: наслаждение и боль — это и делает любовь счастьем.

Надо же. Он уничтожил Землю. Но не было ни гнева, ни страха…

— Ты знаешь, что делать, — сказал Рональд и отпустил ее руку.

Да, Маша знала. Сначала неуверенно — ноги вдруг стали слабыми, тело начало расплываться, обретать невесомость, потом увереннее — она спустилась по камням прямо к голове дракона. Он и сейчас мог бы один раз приоткрыть пасть и положить конец ее хрупкой человеческой жизни. Но Маша не боялась. Аргистар никогда не тронет свою Архиону.

Она села рядом, так, чтобы янтарный глаз мог видеть ее, и положила свои маленькие руки на твердую голову. Несколько мгновений они молчали, обретая друг друга снова.

Вот оно счастье… Не в поцелуях и нежностях, не в приключениях и свершениях. Вот так — просто побыть вдвоем с тем, кто твой единственный, твой истинный, твой неизменный… И слова не нужны. Обретенное тепло заменяет все слова.

— Когда-то я был Хранителем… — наконец произнес в ее голове раскатистый голос дракона. И Маша не испугалась. Она помнила этот голос, знала. Глубины ее существа откликались на него. — Потом забыл, как это… и потерял себя. Но я всегда любил тебя…

— Я знаю, — мысленно ответила Маша, зная, что он услышит и поймет. По лицу потекли слезы, наполненные горькой болью, но и светом. Она прижалась мокрой щекой к огромной морде. — Ты сжигал планеты, мстя за меня, ты уничтожил моих родных… Но… я помню тебя, Аргистар… Моя душа помнит…

— Не плачь… — дракон мысленно улыбнулся и послал ей картинку, как черноволосый мужчина — ее брат и единственный мужчина — утирает ей, черноволосой красавице, слезы. Обнимает, гладит по голове.

…Ее брат, и ее истинная пара. Они всегда были вместе. Он утешал ее, когда она плакала в юности. Он был рядом всегда. Они были неразрывны, как две стороны клинка, как добро и зло, как созидание и разрушение — как все то, что должно быть в единстве, чтобы сохранялся баланс.

Все, что говорил ей тогда дракон, Маша запомнила на всю жизнь. И никому об этом не рассказала. Это было на двоих. Только дракон и девушка с планеты, которую он уничтожил. Даже Карине, счастливой в обретении своей пары не нужно об этом знать… Даже Рональду, прошедшему через ад и обретшему силы дракона в пути.

Это их с Аргистаром мгновения, и таким они остались внутри Маши навсегда.

По сути, это была исповедь. Он рассказал ей о жизни без нее, о своих поисках и мести. О своей боли. О том, как ошибался и как хотел снова обрести ее. И о том, как одна картинка, посланная Рональдом, вернула ему себя.

— Позови их, — сказал он в конце, когда слезы были выплаканы, а слова — пусть и слишком мало (как наговориться через десятки тысяч лет!?) — сказаны.

Маша махнула рукой Рональду с Кариной, позвав их. Они приблизились.

— Теперь ты, принцесса, — чуть лукаво сказал дракон Карине. — Я виноват перед тобой. Я уничтожил вашу планету, я мучил тебя… Прости… если хочешь. Мне жаль, что я совершил это, — просто закончил он.

Карина кивнула.

— Прощаю, — сказала она. — Лети с миром, дракон!

— И ты, Хранитель, — дракон обратился к Рональду. — Я был не прав. Мы с тобой могли бы быть партнерами в игре. А может… друзьями. Я всегда уважал тебя. И ты давно искупил свой грех передо мной. Будьте счастливы, истинная пара, — в мысленном посыле умирающего пронеслась улыбка. — Ты вновь обрел ее, и я рад за тебя.

— Лети с миром, брат, — ответил Рональд.

И тут Маша ощутила, что теплая морда у нее под руками становится все холоднее.

— Он умирает! — закричала она. — Мы можем что-нибудь сделать!?

— Нет, Маша, — покачал головой Рональд.

— Нет, Арх, этого не изменить… — очень тихо, словно издалека, произнес Аргистар у нее в голове. Чуть слышно прошелестел… — Ты позволишь мне ждать тебя? Ты проживешь свою жизнь… И потом мы встретимся, и может… родимся вместе.

— Позволяю, — сдерживая слезы, ответила Маша и улыбнулась. Сейчас не время для слез. Пусть он уйдет с миром, а уходя, пусть видит лишь любовь и мир в ее душе. — Я приду к тебе… И мы родимся снова…

Она снова отчаянно прижалась к остывающему телу дракона. Закрыла глаза. И почувствовала, как жизнь покидает его. Как он твердеет, становится еще холоднее. А когда вдруг стало нестерпимо холодно, подняла веки и увидела, что огромный янтарный глаз закрылся.

— Он умер, Маша, поэтому ты его больше не слышишь, — сказал Рональд и протянул ей руку, чтобы помочь встать.