Кольцо с бриллиантом - [40]

— Они будут там недолго, — отозвался Дарвэл, выписывая чек на остаток суммы. — Я с тобой согласен, Эрик, но девушка, на которой я хотел бы видеть эти камни, еще не решилась на один вполне определенный шаг.

«Если бы я была Эмералд, — подумала Кэролайн, — я бы носила камень, который дал мне имя[3]. Зеленый, полный огня и с единственным изъяном в самой сердцевине — в виде шрама».

Банковский служащий проводил их до дверей.

— Дарвэл… я уже потратила большую часть твоих денег, — призналась Кэролайн, когда они шли в толпе прохожих по тротуару.

Не обращая внимания на то, что они находятся на оживленной улице, он остановился и посмотрел на девушку:

— Я не допускаю и мысли, что ты не сдержала данного мне слова. Объясни.

— Я выкупила долю Гейни.

Вздох Дарвэла был очень похож на вздох облегчения.

— По своей воле? — спросил он.

— У меня практически не было выбора, но… да, я хотела сделать это.

— Тогда я тебя поздравляю, — спокойно сказал Дарвэл. Они уже дошли до места, где он оставил свою машину. — Я еду в Клуф за Джил. Она там с начала каникул — гостит у школьной подруги. Пора забирать ее домой.

— Она будет рада вернуться. Скажи ей, чтобы приезжала в «Салем», когда будет свободное время. — Кэролайн протянула ему руку на прощание, и у нее было такое чувство, будто они расстаются навсегда.

Глава 8

Дни, полные сердечной боли, тянулись, словно резина, хотя Кэролайн не приходилось бездельничать в «Салеме». Гейни хотел оформить продажу своей части имения как можно быстрее, — после этого он смог бы сбежать в Дурбан, — но юридические формальности улаживались медленно, ведь юристы славятся своей осторожностью.

Единственной радостью Кэролайн было смотреть, как банту работают в полях, режут и складывают тяжелые стебли. В горах бушевали грозы, но ни одна из них пока не достигла вельда. Время от времени девушка удивлялась собственному безрассудству, спрашивала себя, как получилось, что она взвалила все это на свои плечи, ничего толком не зная о выращивании тростника. Но в то же время «Салем» наполнял ее жизнь смыслом, какого она не знала раньше. Теперь это ее земля, и нужно заботиться о ней, чтобы однажды увидеть ее процветающей. С этой землей отныне будут связаны мечты Кэролайн — ведь другие ее мечты рассыпались в прах.

Она ждала, что в «Салем» заглянет Джил, или — чем черт не шутит! — сам Дарвэл, но по извилистой грунтовой дороге двигались только громыхающие тачки, везущие тростник на железнодорожную станцию, и банту своей легкой походкой шли к месту, где их подбирал грузовик.

Прошло больше недели со времени поездки Кэролайн в Дурбан, когда наконец появилась Джил — верхом на новой кобыле, подаренной Дарвэлом. И приехала она не одна. Стройная, грациозная, сногсшибательно выглядящая в серых брюках для верховой езды и зеленом пуловере, рядом гарцевала Эмералд.

— Это моя мама! — закричала Джил. — Я всегда знала, что когда-нибудь она приедет ко мне!

Кэролайн почему-то не удивилась — у нее было такое чувство, что она знает об этом давным-давно. Эмералд спешилась.

— Мы решили воспользоваться вашим приглашением. Вы не против?

— Я очень рада! Лея уехала в Доннебрук навестить знакомых. А Гейни в Дурбане, улаживает кое-какие вопросы с нашим адвокатом. — Кэролайн взглянула прямо в зеленые глаза. — Дарвэл, наверное, говорил вам, что Гейни продал мне свою половину «Салема».

— Говорил. — Эмералд улыбнулась. — Вы похожи на Вэла. Так же преданы благородному делу сохранения старых плантаций! А я, наверное, похожа на Гейни. В жизни есть вещи, обладающие не меньшей важностью, чем принадлежащие нам имения. — Она обняла Джил за худенькие плечи. — Вы же знакомы с моей дочерью?

— Мы хорошие друзья, — кивнула Кэролайн.

Джил посмотрела в сторону конюшни.

— Не задерживайся, — предупредила ее мать. — И езжай аккуратнее. Вэл говорит, что этот пони беспокойный.

— Я умею с такими управляться, — с достоинством заявила Джил и убежала.

Эмералд улыбнулась Кэролайн, но через мгновение ее глаза затуманились.

— Вы были удивлены… насчет Джил?

— Я… догадывалась.

— Она так меня любит… Когда-нибудь я расскажу ей о Нэте. О ее отце. Я по-настоящему любила Нэта. Он был слишком добр ко мне, ведь когда мы только встретились, я была своевольной и надменной особой. Меня ничто не заботило, я ни с кем не считалась. Для меня имело значение только то, чего хотела я сама… — Взгляд прозрачных зеленых глаз был устремлен вдаль, в прошлое. — Кажется, я все время шла вперед в поисках чего-то совершенного, самого лучшего, но не находила его ни в чем, — продолжала Эмералд. — Может быть, я искала, как и большинство девушек моего возраста, «идеальную любовь», хотя даже понятия не имела, что это такое. Я не обращала внимания на знакомых мужчин — парней из колледжа или соседских сыновей. Они казались мне такими незрелыми. Я знала, что, кроме постылых поцелуев, походов на танцы, плескания в бассейне, когда слишком жарко играть в теннис, должно быть что-то еще, но я не знала что. — Она глубоко вздохнула, а в ее глазах блеснул мятежный огонь юности и сразу угас. — Я познакомилась с Нэтом в университете. Он был полон новых идей, которые в действительности стары как мир. Мы идеально подходили друг другу — жили одним и тем же. У Нэта в роду были банту… Он попал… в грязную историю. Я понимала, что нам нельзя оставаться в Южной Африке и что путь в «Йондер-Хилл» закрыт. От меня отказался отец, отвернулись друзья. Все, кроме Вэла. Поначалу он пытался меня урезонить, но это было бесполезно. Мне нужен был Нэт, и в конце концов Вэл это понял… Жалела ли я обо всем потом? Не знаю. Порой, когда я смотрю на Джил и думаю, что когда-нибудь мне придется ей все рассказать, я сожалею о том, что так прожила свою жизнь, но потом вспоминаю Нэта, и все становится на свои места. Он любил меня — бескорыстно, всем сердцем. И ни за что бы на мне не женился, если бы я не настояла.