Наконец Хантер отстранился, жесткая щетина царапнула нежную щеку.
— Ну вот, — хрипло прошептал он, — теперь я дома.
Клер вздрогнула и отпрянула назад.
— Хантер, это не должно больше повториться. Ты можешь сколько угодно шутить, что поцелуй означает полное примирение, но отныне наши отношения будут ограничиваться лишь рамками вежливости. Ничто иное даже не рассматривается как возможное. На те несколько дней, которые тебе придется здесь задержаться, мы просто соседи.
— Ты рассчитываешь слишком легко отделаться, Клер. Я люблю совершать поступки, которые, на первый взгляд, кажутся невозможными. Кому, как не тебе, знать об этом?
— Да об этом знает весь город! Много лет назад ты предал не только меня, ты предал своих родителей. Им в голову не приходило, что единственный сын откажется продолжать дело отца и бросит автомастерскую на произвол судьбы.
— Мне не нравилась эта работа, — спокойно возразил Хантер. Казалось, упрек совершенно не задел его. — Я хотел другого.
— По-видимому, я тоже, — тихо сказала она и повернулась к входной двери, все еще сжимая ключ в руке. Все, что теперь нужно сделать, — это уйти и оставить его одного. Но почему-то Клер медлила. — Да, еще одно… Через несколько часов, когда сестры съедутся, здесь соберется толпа, а в округе на тридцать миль нет ни одной приличной гостиницы. Так что если кто-то из вас захочет иметь отдельную спальню, мой дом в вашем распоряжении. Передай остальным, пожалуйста.
Она открыла дверь и вышла на крыльцо.
— Спасибо, Клер. Я перенесу мои вещи чуть позже.
Она круто повернулась на каблуках, воззрившись на него с неподдельным удивлением:
— Что ты сделаешь?!
— Сначала приму душ, а потом перетащу к тебе мое барахлишко, — невозмутимо ответил он. — Когда девчонки приедут.
— Но я не имела в виду тебя, — растерялась Клер. — Я говорила про Кортни, или Линду, или…
— Именно меня ты и имела в виду, — убежденно сказал Хантер.
У Клер глаза на лоб полезли.
— Нет. Так не пойдет. Тебе не место в моем доме.
— Почему?
— Потому что, — в негодовании зашипела Клер, — кто-нибудь может подумать, будто мы принялись за старое.
— И что?
— А то, что я привыкла считаться с мнением окружающих и не желаю видеть тебя в моем доме!
К чести Хантера надо сказать, он заговорил таким тоном, словно в словах Клер не видел ничего обидного для себя. Или сделал вид, что не увидел.
— Я просто пытался найти решение, которое в равной степени устраивало бы нас обоих. Раз уж ты продолжаешь так заботиться о нашей семье…
— Хантер, ты прекрасно понимаешь, куда может завести нас эта дорожка.
Он бросил на нее такой долгий многозначительный взгляд, что у Клер на мгновение закружилась голова.
— Какая дорожка? Я всего лишь с благодарностью откликнулся на предложение воспользоваться отдельной спальней. Мне так важно сейчас хотя бы вечерами побыть в тишине и одиночестве. Только на то время, пока девочки здесь. А потом я съеду, обещаю. А если тебя беспокоит мнение окружающих, то мы просто можем никому об этом не говорить. Я буду приходить, когда стемнеет, и исчезать еще до рассвета.
Неожиданная мысль неприятно поразила Клер: вероятно, их случайный импульсивный поцелуй дал ему повод надеяться на продолжение. В таком случае его присутствие в доме становится совершенно невозможным…
— Клер, — продолжал мягко уговаривать Хантер, — мы же условились не ворошить прошлого. Мне придется остаться здесь на несколько недель, пока все дела мамы не будут улажены. Так что, хочешь не хочешь, на ближайшее время мы — соседи. Но как только девчонки разъедутся, чтобы рассовать своих отпрысков обратно по школам и секциям, духа моего здесь больше не будет, клянусь. И потом, у меня просто не хватит времени с тобой любезничать. В моих интересах как можно скорее разобраться с делами и вернуться назад в Калифорнию.
Тут ей, наверное, следовало бы обидеться, но она почему-то этого не сделала. В конце концов, будет гораздо спокойнее на душе, если его планы и намерения станут известны заранее. Можно хотя бы не опасаться сюрпризов. А кроме того, у нее появляется возможность доказать ему, что полностью выкинула его из своих мыслей и вычеркнула из сердца. Никогда больше ему не одержать над ней верх.
Клер приняла решение. Хантер может не тратить свое красноречие. Через пару минут она сделает вид, что ее сердце растаяло, позволит открыть дверь своего дома и занять там комнату на правах гостя. Но дверь в ее сердце останется закрытой навсегда.
* * *
Хантер возник в дверях с очень дорогим кожаным чемоданом в руках и извиняющейся улыбкой на физиономии.
— Хлеб в хлебнице, яйца в холодильнике, растворимая каша — на верхней полке в шкафу, — объявила ему сразу Клер. — Я на завтрак не ем ничего, кроме йогурта, да и тот в машине по дороге на работу. — Она помолчала. — Я завтра уйду очень рано. У меня показ дома. Ключ оставлю на столе. В течение дня я буду приезжать и уезжать, так что калитку мы обычно не закрываем. Не беспокойся на этот счет.
— Ты уйдешь так рано, чтобы избежать встречи со мной?
— Нет. У меня есть готовый к продаже дом, поэтому надо заняться документами, вот и все.
— Забавно видеть тебя в роли агента по продаже недвижимости. И как? Ты довольна?
