Кольцо и радуга - [3]

— Какой чудесный запах.

Приятный, чуть насмешливый мужской голос, внезапно раздавшийся за спиной, произвел эффект разорвавшейся бомбы. От испуга Клер дернулась, ударившись плечом о стенку.

— Я… — Клер замялась в поисках подходящего объяснения. От неожиданности все слова вылетели из головы.

Хантер стоял в дверном проеме, босой, с обнаженным торсом. Скомканную белую футболку он зажал в кулаке.

Ее сердце глухо стукнуло, во рту пересохло. Встреча была совсем не ко времени. Столь тщательно продуманная и разработанная линия поведения рушилась прямо на глазах.

— Ты напугал меня! — возмутилась она.

— Даже не собирался. — Хантер, не скрывая восхищения, медленным взглядом оглядел ее с головы до ног.

Как ни странно, бесцеремонный осмотр мужчины не только не смутил и не задел Клер, но даже несколько польстил самолюбию. Отступив на шаг, она несколько секунд так же внимательно рассматривала Хантера, чтобы потом ответить таким же восхищенным, слегка насмешливым взглядом.

Черт! Он был все тот же, каким она его помнила. Даже лучше. С возрастом красивые черты лица стали резче, мускулы более рельефными. Ну почему он не превратился в сутулого очкарика с редкими волосами и отвисшим брюшком!

Под пристальным взглядом Хантера Клер вдруг растерялась, почувствовала себя страшно неуютно, ей показалось, будто он видит ее насквозь.

— Я не собирался пугать тебя, но… — извиняющимся тоном проговорил Хантер, — я не ждал сестер так рано, поэтому, когда услышал шум, решил посмотреть, не залез ли кто-нибудь в дом. А тебя я собирался пригласить к нам в гости чуть позже.

— Извини, я должна была постучаться, — натянуто ответила она. — Тем более что явилась без приглашения. Но я хотела только оставить пирог на кухне к вашему приезду.

— Спасибо, — отрывисто произнес Хантер. — Я тронут.

Внутреннее состояние Клер было близко к панике. Она проглотила подступивший к горлу комок. Если сейчас хоть одна слезинка выкатится из его карих глаз, то сначала падут все ее бастионы, а секундой позже она сама падет в его объятия.

— Я… я хочу, чтобы ты знал. Я очень сожалею о смерти твоей мамы.

Он кивнул, на долю секунды прикрыв глаза, низко опустив голову. Из груди вырвался сдавленный вздох.

— Спасибо, Клер. Я… я прекрасно понимаю, для тебя это такой же удар, как и для всех нас.

— Это так. — Но хотя все последние годы Элла заменяла ей мать, Клер прекрасно осознавала, что сегодня она не имеет законного права на сочувствие. Здесь она никто. Не дочь, не родственница, не невестка. Так, просто соседка.

— Я, конечно, знал, как и ты, что последнее время у мамы возникали проблемы со здоровьем, однако… — слова давались ему с трудом.

— Я виделась с ней накануне. Мне казалось, с наступлением весны ей стало лучше. На щеках вновь появился румянец. Мы часто болтали. Она собиралась осенью опять отправиться в какое-нибудь путешествие.

Хантер хмыкнул и покачал головой, как будто вечные затеи матери и сейчас не переставали удивлять его.

Оба замолчали. Настало время еще раз извиниться и тактично уйти, но Клер медлила. В конце концов, после долгих лет разлуки несколько лишних минут уже ничего не изменят.

— Ты застала меня врасплох. — Хантер решил поменять тему разговора и потряс зажатой в кулаке футболкой. — Я как раз собирался прыгнуть в душ до того, как здесь появятся девчонки с мужьями и детьми.

Острая печаль пронзила сердце Клер. Она отвернулась, не желая показывать Хантеру чувств, с которыми не могла справиться. Жизнь медленно и неумолимо приближалась к рубежу, перейдя который придется смириться с тем фактом, что ей-то уже никогда не суждено иметь семью, завести детей. Один день все больше будет походить на другой, но жить от этого станет только труднее.

Когда им с Хантером было по восемнадцать и надежды на счастливое будущее переполняли сердца, как-то раз они выбрали имена для будущих детей. Интересно, помнит ли он об этом? Эйприл Мишель для девочки. Тейлор Верт для мальчика. Мечты так и остались мечтами. Вокруг по-прежнему пустота.

— Еще раз прости мое нахальство. — Клер постаралась придать голосу твердость. — По правде сказать, ни за что не пришла бы, знай я, что ты здесь.

Брови Хантера взметнулись вверх, на лице отразилось удивление. Он пристально взглянул на Клер, и в глазах мелькнула догадка.

— Все еще злишься?

— С чего бы это мне злиться? Мы не виделись двенадцать лет. Нас ничего больше не связывает. У тебя своя жизнь в Калифорнии, у меня своя в Лост-Фолзе. Нам даже не о чем говорить друг с другом. Ты всего лишь часть моего прошлого. — Она вытащила и протянула ему ключ. — Вот ключ от дома твоей матери. Я тебе его возвращаю.

Он мельком взглянул на желтый ключик в ее руке.

— Оставь у себя.

— Нет причин, по которым стоило бы его оставлять. Уже нет.

Взгляд Хантера стал жестким, пронзительным.

— Мама с большой благодарностью относилась ко всему, что ты делала для нее, Клер. Ты была с ней все те дни и часы, когда никого из нас не было рядом. Никто никогда этого не забудет. Наше с тобой прошлое здесь ни при чем.

Последнее предложение Клер предпочла не расслышать. Пришло время уйти. В суете последних дней она еще не успела как следует понять, какая страшная пустота образовалась теперь в ее жизни. На свете нет ничего хуже одиночества.