— Твои сестры будут здесь с минуты на минуту. Представляю, как они устанут с дороги. Путь совсем не близкий. Поэтому, если я понадоблюсь… — Слова путались. И для нее и для Хантера ситуация становилась все более сложной. После того, как не стало Эллы, все нити, связывающие Клер с семьей Стернсов, оборвались навсегда. — Жизненный опыт подсказывает мне, что теперь ты захочешь поменять замки.
Опять повисла пауза. Хантер медлил взять ключ, поэтому она так и стояла, протянув к нему руку.
— Клер, ты для нас член семьи.
Помимо воли рука с ключом медленно опустилась.
— Кровные узы крепче дружеских. Мы оба знаем это, Хантер.
Секунда тянулась за секундой. Хантер молча смотрел на нее.
— Ты очень хорошо выглядишь, Клер. Правда, хорошо.
О чем он говорит! И главное — зачем? Вместо того чтобы вежливо поблагодарить за пирог, будь он проклят, и указать ей на дверь! Вот и пытайся заранее выстраивать линию поведения с человеком, которого не видела много лет. Все усилия пошли прахом.
— В общем, — она твердо решила сворачивать разговор, — если тебе что-то понадобится…
— Мир?
Сердце Клер глухо стукнуло. К чему все это?
— Нет.
— Перестань, это смешно, — пророкотал он и сделал незаметный, чтобы не спугнуть ее, шаг вперед. — Мы даже не поздоровались по-настоящему. Так и будем стоять по углам и разговаривать издали? Как дети, честное слово. Никто не собирается начинать заново то, что давно закончилось, но давай вести себя цивилизованно.
— Так-то лучше. Меньше шансов наделать глупостей. Как много лет назад.
Хантер нахмурился, и брови его сошлись над переносицей.
— Какие еще глупости? О чем, черт возьми, ты говоришь?
Она должна ему напоминать?! Глупости, вроде жарких поцелуев, объятий и других маленьких интимных открытий в автомобиле на ночном загородном шоссе.
— Юношеский гормональный взрыв, — коротко сказала она. — Общение двух подростков.
— Клер, я тебя умоляю, мы были детьми!
— Вот именно. Но сейчас я стала старше и умнее.
— Ты стала лучше.
Взгляд Хантера, которым он окинул ее, заставил сердце замереть. Она уловила легкую хрипотцу в голосе и поняла, что это нечто большее, чем просто комплимент. Прощай, душевное равновесие!
— Хантер, не смей… Хватит меня рассматривать. Я не лошадь в базарный день. Ты меня совсем не знаешь. Больше не знаешь.
— Я знаю, что за все эти годы ты ни разу не бросила мою мать в одиночестве. — Он сделал еще один маленький шажок навстречу. Клер отводила глаза, старалась не слушать, но он подходил все ближе, говорил все настойчивее. — Ты заменила ей детей, семью. Ты стала для нее целым миром, Клер. Я никогда не перестану в душе благодарить тебя, как бы тяжело мы ни расстались много лет назад.
Клер крепко зажмурилась. Она не нуждается в благодарности. К чему пустые слова и объяснения? В ее поступках не было ничего особенного, просто она хотела помочь Элле, которую знала всю свою жизнь.
Но прежде, чем она успела возразить, он обнял ее и крепко, изо всех сил прижал к своей груди.
— Ну вот, — прошептал он ей на ухо. — Только на минутку. Мне это было необходимо.
Волна чувственности прошла по телу Клер. Женщина замерла, изо всех сил стараясь справиться с волнением. Ей захотелось приникнуть к широкой груди Хантера, ощутить жар его тела, его силу… Однако она стоически удержалась, мягко, но настойчиво попытавшись отстраниться.
— Пожалуйста… не надо.
Понимая, что вступает на опасную стезю, Хантер все-таки не удержался:
— Не надо что?
Губы Клер сморщились.
— Ты прекрасно знаешь что! — почему-то шепотом возмущенно выпалила она.
Хантер медленно, не торопясь изучал новую Клер.
Она, похоже, нашла себя в этой жизни. Это видно было по тому, с каким достоинством она держалась, как говорила. Перед ним стояла спокойная, уверенная в себе женщина. Да, Клер выросла. И он испытывал острое сожаление оттого, что это произошло в его отсутствие.
— Я всего лишь жду, когда ты скажешь: «Добро пожаловать домой, Хантер» — и дружески обнимешь меня.
— Я не готова. Мы оба это знаем.
— Клер, всю первую половину жизни ты была моим лучшим другом. Я не хочу провести вторую половину, мучаясь от сознания, что ты стала моим врагом.
— Я тебе не враг. Пусть эта мысль утешает тебя долгими бессонными ночами. Просто я пытаюсь с достоинством выйти из неловкой для нас обоих ситуации.
— Ах, с достоинством? — переспросил он. — Хорошо. Я тебе помогу. Но прежде, чем ты покинешь помещение, попрошу засвидетельствовать мне дружеские чувства. Один поцелуй в подтверждение перемирия.
