Кольцо графини Шереметевой - [3]
Оттого-то в те майские дни 1727 года сидел он за книгами и чертежами, изучая архитектурное и парковое дело.
Сестра его Наталья в это время переписывала слова из «Лексикона трёхъязычного» — на латинском, славянском и греческом языках. Буквы у неё получались красивые, затейливые, как дворцовые канделябры, и в то же время стройные, подобранные.
Мадам Штрауден, гувернантка, задавала ей вопросы на немецком языке.
— Какая сегодня погода?
— Утро было, что райский день — отвечала Наталья, — летать бы по небу ангелам... А потом туча чёрная набежала! — да Недолго закрывала солнышко, и опять славно так...
— Какое ваше самое сильное желание?
— Чтобы люди все такие счастливые были, как я!
Гувернантка одобрительно кивала...
II
День, как волшебный колобок, катится дальше, и вот уже на смену занятиям, обеденному времени пришли сельские забавы. Играли в прятки. Наталья спряталась за деревьями, замерла при виде бело-розового цветения яблони на фоне голубого неба, к тому же с каплями дождя.
— Ау! Ау! — донеслось из дома. — Натальюшка-а! Выходи! Просо будем сеять.
Неохотно покинула она своё убежище; через короткое время вместе с дворовыми девушками уже водила хоровод и пела: «А мы просо сеяли, сеяли...» Встречные устремлялись со словами: «А мы просо вытопчем, вытопчем!..»
А потом — горелки, бег наперегонки по зелёному лугу, по золотым цветущим одуванчикам: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло...»
Наталья крепко держала за руку Дуняшу и думала: «Какая ты хорошая, я непременно подарю тебе на Петров день платок вышитый... Ай, что это я? В Петров-то день братцу подарок надобно делать. Ах, братушка, кабы ты не был грозен, как бы я тебя любила!»
День кусковский высокий, длинный, но и он клонится к ночи — малиновый колобок навис под синим лесом: пора по домам... Перед сном можно посидеть с бабушкой, послушать сказки, а потом и в комнатку с Дуняшей. То ли служанка она, то ли подруга, и всегда с вопросами: «Что-то вы, графинюшка, нонеча вроде плохо спали? Ладное али худое снилось?» Наговорятся перед сном вдосталь!
— Хочешь, расскажу про сегодняшнего дня приключение?
— Расскажите, барышня, — встрепенулась Дуня.
— Зашла я за еловый лес... Тот тёмный, знаешь? Стою у дуба, никого нет, дивуюсь на веточки... И вдруг старуха с палкой идёт, лопочет что-то... Слышу я: «Кыш! Кыш, нечистая!» Смотрю — никого нет!.. А она ближе, ближе, и вокруг дуба, где я стою, кружит да приговаривает: «Не тронь красавицу-девицу! Чёрный ворон, улетай! Кыш!» Я гляжу — никакого чёрного ворона, никого... Страшно мне стало, будто околдовали меня, пошевелиться не могу. А она опять: «Кыш, чёрный ворон!» Не к добру это, Дуняша, да?
— Небось! И-и, будет вам, графинюшка!.. Отчего вы братцу-то про то не сказали? Он бы приказал словить да наказать её. В Перове, сказывают, есть одна старуха... не ведьма она, а так... дочь у ей утонула, вот и водит её нечистая сила.
— Дочь утонула? Ой, страсть какая! Как же она, бедненькая?
III
Дом затих, всё погрузилось во тьму, не слышно ни единого звука — ни в лесу, ни в селе... Маленькая графиня уже уносилась в мягкую полудрёму, когда вдруг, словно от удара, встрепенулась. Что за странные звуки? Стон? Скрип?.. Или птица?..
Охваченная непонятной тревогой, подошла к окну. Села на подоконник. Подуло холодом — ночной заморозок?..
За окном виднелся купол кусковской церкви, а над ним — полная луна, круглая, как то венецианское зеркало, что подарила ей императрица тогда, на ёлке для детей придворных, — они подходили к мягкой, в ямочках руке царицы, целовали её, а она раздавала подарки... Отчего, однако, такой страх охватил Наталью? Чего испугалась? Может, это круглая луна разбудила её?.. Или всё же кто-то кричал? Уж не матушка ли? Тяжёлая походка её сегодня была, задыхалась... Наталья не зашла к ней перед сном, не поцеловала...
Серебристо-белый неживой свет лился от луны на землю, на чёрный лес, а на фоне леса белела прозрачно отцветающая черёмуха.
Вот белое облако надвинулось на луну, что-то зловещее проглянуло в ней, и лик луны стал похож на человеческое лицо. Оно будто осклабилось в ухмылке... Облако опустилось и как бы зацепилось>1 за крест, венчавший маковку Спасской церкви, причудливо изогнулось и приняло странную форму... Парящий ангел! Мерещится это ей или вспомнился Петрушин план — соорудить на церкви белого ангела? Братец сказывал, что мечтание такое имеет. Однако дунул ветер — и «ангел» исчез...
Неизвестно, сколько просидела так на подоконнике Наталья... И опять раздался этот странный звук! Стон? Скрип, крик?.. Или в лесу неведомая птица? Но прошло ещё несколько минут — и дом вдруг задвигался, всколыхнулся, зашумел... Наталья вскочила и бросилась в матушкину опочивальню.
Анна Петровна лежала на кровати, опрокинутое лицо её было белее полотна, а изо рта вырывались хрипы...
— Лекаря, лекаря зовите!
Видимо-невидимо людей набралось в комнате, но явился старший брат и прогнал всех, кроме лекаря, Натальи да бабушки Марьи Ивановны.
Они сидели возле, больной всю ночь.
К утру приступ кончился: Анна Петровна уснула, а мать её ещё долго не шевелилась...
Что мы знаем о Петре II? Пётр II Алексеевич — российский император, сменивший на престоле Екатерину I. Внук Петра I, сын царевича Алексея Петровича и немецкой принцессы Софии-Шарлотты Брауншвейг-Вольфснбюттсльской, последний представитель рода Романовых по прямой мужской линии. Вступил на престол в 1727 году, когда ему было всего одиннадцать лет, и умер в 14 лет от оспы. Но управлял ли он страной? Кто реально держал власть в Российском государстве? Историк А.И. Алексеева в своей книге раскрывает тайные пружины дворцовых заговоров и переворотов, знакомит читателя с яркими личностями того времени, развенчивает устоявшиеся мифы и легенды.
Книга о жизни и творчестве русского советского художника — создателя первой картины, посвященной революции ("Большевик"). Жизнь художника может служить образцом высокого нравственного подвига.Для среднего школьного возраста.
Среди белых пятен русской истории — 1725–1730 годы, когда за пять лет сменилось четыре императора. В их числе был отрок Петр II, при котором завязался тугой узел придворных интриг. Что будет с юным императором, чем кончится схватка Давида с Голиафом, каковы намерения Петра II и их завершение? Чего добивалось окружение царя и что из этого вышло? Обо всем этом пишет историк и писатель Адель Алексеева.
«Прощай и будь любима» – роман о жизни московской семьи в XX веке. У старшего поколения самые драматические истории проходят в 1920-е годы. На младшее поколение выпали не менее драматические события 1950-х годов. А для главной героини Вали Левашовой вся взрослая жизнь сопровождается то страстью, то сомнениями, в которых «виноваты» любовь и разлука, поклонники и одиночество…События в книге самые что ни на есть реальные, и потому им легко вписаться в набоковскую мысль: «Да, жизнь талантливее нас. Куда нам до нее! Ее произведения непереводимы, непередаваемы…».
Михаил, сирота, который рос в Воспитательном доме Демидова, благодаря очевидным способностям к живописи получает возможность отправиться во Францию, чтобы стать учеником известной художницы Виже-Лебрен. Кто же знал, что путешествие его начнется как раз в канун Великой французской революции. В пути он попадает в руки пиратов, затем — на галеры, но в конце концов прибывает в Париж, а там новые приключения — такие же опасные… Автор Адель Алексеева уже не в первый раз представляет вниманию читателей романы о развитии культуры и искусства в России конца XVIII — начала XIX века: «Граф и Соловушка» — о театре, «Золотой скарабей, или Крестовые братья» — об архитектуре.
История славного рода Шереметевых – это часть истории нашей огромной страны. Они всегда были по правую руку великих князей, а потом и царей; имели более всех боярских шапок в Думе. Вряд ли какая иная династия сделала столько для Москвы и Отечества, сколько сделали Шереметевы, – не зря мужчин этой династии называли «МУЖАМИ ВОЙНЫ И СОВЕТА». «Мы создали армию и флот, теперь наша задача – образование и культура», – говорил Петр I, и Шереметевы подхватили его призыв. Они занимались церковно-приходскими школами, воспитывали из крепостных крестьян композиторов, скульпторов, актеров и др. В новой книге известной писательницы А.
Книга рассказывает о жизни и замечательной деятельности выдающегося русского флотоводца, адмирала Федора Федоровича Ушакова — основоположника маневренной тактики парусного флота, сторонника суворовских принципов обучения и воспитания военных моряков. Основана на редких архивных материалах.
«…Хочу рассказать правдивые повести о времени, удаленном от нас множеством лет. Когда еще ни степи, ни лесам конца не было, а богатые рыбой реки текли широко и привольно. Так же и Воронеж-река была не то что нынче. На ее берегах шумел дремучий лес. А город стоял на буграх. Он побольше полста лет стоял. Уже однажды сожигали его черкасы: но он опять построился. И новая постройка обветшала, ее приходилось поправлять – где стену, где башню, где что. Но город крепко стоял, глядючи на полдень и на восход, откуда частенько набегали крымцы.
Роман Д. С. Мережковского (1865—1941) «Воскресшие боги Леонардо да-Винчи» входит в трилогию «Христос и Антихрист», пользовавшуюся широкой известностью в конце XIX – начале XX века. Будучи оригинально связан сквозной мыслью автора о движении истории как борьбы религии духа и религии плоти с романами «Смерть богов. Юлиан отступник» (1895) и «Антихрист, Петр и Алексей» (1904), роман этот сохраняет смысловую самостоятельность и законченность сюжета, являясь ярким историческим повествованием о жизни и деятельности великого итальянского гуманиста эпохи Возрождения Леонардо да Винчи (1452—1519).Леонардо да Винчи – один из самых загадочных гениев эпохи Возрождения.
«… – Сколько можно писать, Рембрандт? Мне сообщили, что картина давно готова, а вы все зовете то одного, то другого из стрелков, чтобы они снова и снова позировали. Они готовы принять все это за сплошное издевательство. – Коппенол говорил с волнением, как друг, как доброжелатель. И умолк. Умолк и повернулся спиной к Данае…Рембрандт взял его за руку. Присел перед ним на корточки.– Дорогой мой Коппенол. Я решил написать картину так, чтобы превзойти себя. А это трудно. Я могу не выдержать испытания. Я или вознесусь на вершину, или полечу в тартарары.
«… Жизнь викингов была полна приключений на больших просторах суши и моря. Бывая в различных странах, я пытался увидеть какие-нибудь следы их, чтобы лучше понять, что же это были за люди. Ведь любопытно, например, что осталось от эпохи викингов в Швеции и Дании, Финляндии и Иране, Египте и Тунисе, во Франции и Англии, в Болгарии и Ливане… Не упускал я из виду викингов и в Эстонии, на Нижней Волге и Каспии, на днепровских берегах и в Новгороде…А что говорить о знаменитых сагах, посвященных далеким, далеким временам, в частности, о сагах Снорри Стурлусона? Это несомненно правдивые рассказы о повседневном житье-бытье и битвах викингов.
Книга Кондратия Биркина (П.П.Каратаева), практически забытого русского литератора, открывает перед читателями редкую возможность почувствовать атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов России, Англии, Италии, Франции и других государств в период XVI–XVIII веков.Сын короля Сигизмунда I и супруги его Боны Сфорца, Сигизмунд II родился 1 августа 1520 года. По обычаю того времени, в минуту рождения младенца придворным астрологам поведено было составить его гороскоп, и, по толкованиям их, сочетание звезд и планет, под которыми родился королевич, было самое благоприятное.
В увлекательнейшем историческом романе Владислава Романова рассказывается о жизни Александра Невского (ок. 1220—1263). Имя этого доблестного воина, мудрого военачальника золотыми буквами вписано в мировую историю. В этой книге история жизни Александра Невского окутана мистическим ореолом, и он предстаёт перед читателями не просто как талантливый человек своей эпохи, но и как спаситель православия.
Автор книги Борис Алмазов не только талантливый писатель, но и известный деятель казачьего движения , атаман. Поэтому в своем новом романе он особенно колоритно и сочно выписывает детали быта казаков, показывает, какую огромную роль сыграли они в освоении сибирских пространств.
Исторический роман известного петербургского писателя Николая Коняева воскрешает события трёхсотлетней давности — время церковного раскола. Автор исследует истинные причины этой национальной трагедии, разрушает стереотипы, навязанные идеологией прошлых лет.Книга Н. Коняева, являясь результатом тщательного изучения архивных документов, представляет собой редкий пример живо написанной, увлекательной и одновременно познавательной исторической хроники.
Иван Грозный... Кажется, нет героя в русской истории более известного. Но Ю. Слепухин находит новые слова, интонации, новые факты. И оживает Русь старинная в любви, трагедии, преследованиях, интригах и славе. Исторический роман и психологическая драма верности, долга, чувства.