Кольцо графини Шереметевой - [2]
Еду подавали простую — холодную говядину, пироги, чай. Лишь для графини принесли заморский напиток кофий — с тех пор как в Германии узнала она вкус этого напитка, жить без него не могла, чашек пять выпьет и спит хорошо.
— Родитель ваш приказывал твёрдыми быть в вере, почитать старших, служить отечеству, — говорила она за столом. — А жить велел без излишку, скромно... Сам так жил и нам велел... — Помолчав, добавила: — Император Пётр тоже, бывало, в штопаных чулках на ассамблеях плясал.
Наталья внимала матери со всем почтением тринадцати лет, Пётр же разговаривал как равный:
— Государь Пётр Алексеевич бережлив был, сказывают, за всю жизнь только один раз сшили ему кафтан серебряного шитья... Не было такого императора на Руси и не будет небось ещё сто лет. Какой пример подданным подаст государь — так они и будут поступать, правда, матушка? Ныне императрица Екатерина вплетает себе в волосы алмазы — и подданные её туда же... Глядят, чей бриллиант дороже, одна али две тысячи рублёв.
— Не хули государыню, Петруша. Верной помощницей была она мужу своему, от прачки до государыни вознеслась — ну-ка?! А силу какую на Петра имела? В гневе остановит и в горе утешит... Помню, как-то Пётр поднял свой маршальский жезл — тяжёлый он был — и говорит: «Кто из вас на вытянутой руке удержит?» Никто не мог! Дал Екатерине, та взяла его через стол и несколько раз подняла... И сердцем она такая ж сильная.
— Только ни бережливости, ни твёрдости нету... — упрямо заметил Пётр. — И немцев любит.
— Не мели не дело! — возвысила голос Анна Петровна.
Пётр опустил глаза и уткнулся в тарелку.
— А правда, что государь с библейским царём Моисеем схож? — подала голос Наталья. — Ежели Пётр Великий — Моисей, то несчастный царевич Алексей вроде как Исаак... Тогда, может быть, внук царя Петра славным Иосифом будет? Как мыслишь ты, Петруша?
— Великий князь добр, покладист, должно, будет хорошим императором, — заметил Пётр. — Виват ему!
— Ладно говоришь, братушка! — обрадовалась сестра. — И мне он люб.
— Сын иностранного посланника сказывал мне. — Пётр понизил голос, — будто отец его удивляется, как худо управляется Российское государство при императрице... подобен он кораблю, в коем вся команда пьяна, и бури раздирают его, мол, сон есть сие в сравнении с тем, что делалось при Петре Великом.
— К чему говорить, об чём не ведаете, — прервала рискованный разговор Анна Петровна. — Ваше дело — верно служить Отечеству, как отец ваш... И подале от трона...
— Подальше будем, ежели станем богаче, — озорно подмигнул глазом Пётр.
— Ах, Петруша, какой ты, право! — всплеснула руками Наталья. — Не перечь матушке!.. Мы ли не богаты? Всего у нас вдосталь.
— То ли ещё будет, как я обдумаю всё! — похвастался Пётр. — Эти гущи, чащобы в Кускове разрушим и дворец настоящий возведём. Настоящий, как в Петербурге!
— Что ты! Каменные только в столице приказано строить!
— А мы его деревянным сделаем, а сверху... а сверху под каменный вид!
Анна Петровна со вниманием поглядела на старшего сына: неужто всего четырнадцать лет ему? Хоть в Европу пошли его, хоть посади с иностранными министрами — не уронит себя. И за столом ладно держится, и разговор со всяким поддержать умеет. И в конъюнктурах разбирается!.. Наталья и Сергей совсем другие, прямодушные, открытые...
Наталья взглянула в окно и обомлела: где ясное утро? Чёрная туча ползла со стороны Вешняков, нависая над лесом, и крупные редкие капли ударялись о сухую дорогу. Сразу потемнело, и комната наполнилась тёмным янтарным светом.
Впрочем, не успели дети закончить завтрак и отправиться в учебную комнату, как туча, будто спохватившись и раздумав нарушать ясное утро, лениво погромыхивая, удалилась.
В комнате для учения стояли книги — «Букварь» Бурдова, «Псалтырь», «Обед душевный» Симеона Полоцкого, «Четьи-Минеи» святого Димитрия Ростовского, книга об одном из первых путешественников петровского времени — «Гистория о российском матросе Василии Кориотском и прекрасной королевне Ираклии Флорентийской земли»... На стене висела таблица: «Предзнаменование действ на каждый день по течению Луны в Зодиаке».
Сергей открыл «Букварь»: возле буквы «Альфа» нарисованы картинки, изображающие Адама, Агасфера, Аспида, возле буквы «Зело» забрало (забор), звенец (колокольчик), златица (золотая монета)...
Младшие дети остались заниматься с учителями, а Пётр Шереметев удалился по своим делам. Он чувствовал себя вполне самостоятельным: в шесть лет стал наследником Кускова, в одиннадцать определён в Преображенский полк и получил звание подпоручика, нынче зимой учился вместе с наследником великим князем Петром Алексеевичем, а летом более всего озабочен потомственной шереметевской усадьбой.
При дяде его, Петре Васильевиче Большом, тут было всего лишь несколько хорошо подметённых дворов да барский дом под соломенной крышей, вокруг — густые леса, полные дичи. Дед не раз приезжал сюда охотиться с царём Алексеем Михайловичем. Но потом за независимый и решительный нрав сослан был воеводой в Тобольский край, и Кусково пришло в упадок, одичало, всё заросло бурьяном. Зато у отца, Бориса Петровича, в конце жизни выдалось время для личных хозяйственных дел; он перестроил дом, подновил церковь. Однако обставлен был дом просто, без красы, вокруг никакого «плизиру»: ни прудов, ни парковых затей. Юный же Пётр Шереметев возымел твёрдое мечтание: переделать всё! Пусть не так, как у Меншикова в Ораниенбауме, пусть не как в Версале, но чтоб ни у кого такого не было: и раздолье московское, и уют. И чтоб соседи их, богатый князь Черкасский и дочь его Варвара, почаще хаживали в их дом.
Что мы знаем о Петре II? Пётр II Алексеевич — российский император, сменивший на престоле Екатерину I. Внук Петра I, сын царевича Алексея Петровича и немецкой принцессы Софии-Шарлотты Брауншвейг-Вольфснбюттсльской, последний представитель рода Романовых по прямой мужской линии. Вступил на престол в 1727 году, когда ему было всего одиннадцать лет, и умер в 14 лет от оспы. Но управлял ли он страной? Кто реально держал власть в Российском государстве? Историк А.И. Алексеева в своей книге раскрывает тайные пружины дворцовых заговоров и переворотов, знакомит читателя с яркими личностями того времени, развенчивает устоявшиеся мифы и легенды.
Книга о жизни и творчестве русского советского художника — создателя первой картины, посвященной революции ("Большевик"). Жизнь художника может служить образцом высокого нравственного подвига.Для среднего школьного возраста.
Среди белых пятен русской истории — 1725–1730 годы, когда за пять лет сменилось четыре императора. В их числе был отрок Петр II, при котором завязался тугой узел придворных интриг. Что будет с юным императором, чем кончится схватка Давида с Голиафом, каковы намерения Петра II и их завершение? Чего добивалось окружение царя и что из этого вышло? Обо всем этом пишет историк и писатель Адель Алексеева.
«Прощай и будь любима» – роман о жизни московской семьи в XX веке. У старшего поколения самые драматические истории проходят в 1920-е годы. На младшее поколение выпали не менее драматические события 1950-х годов. А для главной героини Вали Левашовой вся взрослая жизнь сопровождается то страстью, то сомнениями, в которых «виноваты» любовь и разлука, поклонники и одиночество…События в книге самые что ни на есть реальные, и потому им легко вписаться в набоковскую мысль: «Да, жизнь талантливее нас. Куда нам до нее! Ее произведения непереводимы, непередаваемы…».
Михаил, сирота, который рос в Воспитательном доме Демидова, благодаря очевидным способностям к живописи получает возможность отправиться во Францию, чтобы стать учеником известной художницы Виже-Лебрен. Кто же знал, что путешествие его начнется как раз в канун Великой французской революции. В пути он попадает в руки пиратов, затем — на галеры, но в конце концов прибывает в Париж, а там новые приключения — такие же опасные… Автор Адель Алексеева уже не в первый раз представляет вниманию читателей романы о развитии культуры и искусства в России конца XVIII — начала XIX века: «Граф и Соловушка» — о театре, «Золотой скарабей, или Крестовые братья» — об архитектуре.
История славного рода Шереметевых – это часть истории нашей огромной страны. Они всегда были по правую руку великих князей, а потом и царей; имели более всех боярских шапок в Думе. Вряд ли какая иная династия сделала столько для Москвы и Отечества, сколько сделали Шереметевы, – не зря мужчин этой династии называли «МУЖАМИ ВОЙНЫ И СОВЕТА». «Мы создали армию и флот, теперь наша задача – образование и культура», – говорил Петр I, и Шереметевы подхватили его призыв. Они занимались церковно-приходскими школами, воспитывали из крепостных крестьян композиторов, скульпторов, актеров и др. В новой книге известной писательницы А.
Книга рассказывает о жизни и замечательной деятельности выдающегося русского флотоводца, адмирала Федора Федоровича Ушакова — основоположника маневренной тактики парусного флота, сторонника суворовских принципов обучения и воспитания военных моряков. Основана на редких архивных материалах.
«…Хочу рассказать правдивые повести о времени, удаленном от нас множеством лет. Когда еще ни степи, ни лесам конца не было, а богатые рыбой реки текли широко и привольно. Так же и Воронеж-река была не то что нынче. На ее берегах шумел дремучий лес. А город стоял на буграх. Он побольше полста лет стоял. Уже однажды сожигали его черкасы: но он опять построился. И новая постройка обветшала, ее приходилось поправлять – где стену, где башню, где что. Но город крепко стоял, глядючи на полдень и на восход, откуда частенько набегали крымцы.
Роман Д. С. Мережковского (1865—1941) «Воскресшие боги Леонардо да-Винчи» входит в трилогию «Христос и Антихрист», пользовавшуюся широкой известностью в конце XIX – начале XX века. Будучи оригинально связан сквозной мыслью автора о движении истории как борьбы религии духа и религии плоти с романами «Смерть богов. Юлиан отступник» (1895) и «Антихрист, Петр и Алексей» (1904), роман этот сохраняет смысловую самостоятельность и законченность сюжета, являясь ярким историческим повествованием о жизни и деятельности великого итальянского гуманиста эпохи Возрождения Леонардо да Винчи (1452—1519).Леонардо да Винчи – один из самых загадочных гениев эпохи Возрождения.
«… – Сколько можно писать, Рембрандт? Мне сообщили, что картина давно готова, а вы все зовете то одного, то другого из стрелков, чтобы они снова и снова позировали. Они готовы принять все это за сплошное издевательство. – Коппенол говорил с волнением, как друг, как доброжелатель. И умолк. Умолк и повернулся спиной к Данае…Рембрандт взял его за руку. Присел перед ним на корточки.– Дорогой мой Коппенол. Я решил написать картину так, чтобы превзойти себя. А это трудно. Я могу не выдержать испытания. Я или вознесусь на вершину, или полечу в тартарары.
«… Жизнь викингов была полна приключений на больших просторах суши и моря. Бывая в различных странах, я пытался увидеть какие-нибудь следы их, чтобы лучше понять, что же это были за люди. Ведь любопытно, например, что осталось от эпохи викингов в Швеции и Дании, Финляндии и Иране, Египте и Тунисе, во Франции и Англии, в Болгарии и Ливане… Не упускал я из виду викингов и в Эстонии, на Нижней Волге и Каспии, на днепровских берегах и в Новгороде…А что говорить о знаменитых сагах, посвященных далеким, далеким временам, в частности, о сагах Снорри Стурлусона? Это несомненно правдивые рассказы о повседневном житье-бытье и битвах викингов.
Книга Кондратия Биркина (П.П.Каратаева), практически забытого русского литератора, открывает перед читателями редкую возможность почувствовать атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов России, Англии, Италии, Франции и других государств в период XVI–XVIII веков.Сын короля Сигизмунда I и супруги его Боны Сфорца, Сигизмунд II родился 1 августа 1520 года. По обычаю того времени, в минуту рождения младенца придворным астрологам поведено было составить его гороскоп, и, по толкованиям их, сочетание звезд и планет, под которыми родился королевич, было самое благоприятное.
В увлекательнейшем историческом романе Владислава Романова рассказывается о жизни Александра Невского (ок. 1220—1263). Имя этого доблестного воина, мудрого военачальника золотыми буквами вписано в мировую историю. В этой книге история жизни Александра Невского окутана мистическим ореолом, и он предстаёт перед читателями не просто как талантливый человек своей эпохи, но и как спаситель православия.
Автор книги Борис Алмазов не только талантливый писатель, но и известный деятель казачьего движения , атаман. Поэтому в своем новом романе он особенно колоритно и сочно выписывает детали быта казаков, показывает, какую огромную роль сыграли они в освоении сибирских пространств.
Исторический роман известного петербургского писателя Николая Коняева воскрешает события трёхсотлетней давности — время церковного раскола. Автор исследует истинные причины этой национальной трагедии, разрушает стереотипы, навязанные идеологией прошлых лет.Книга Н. Коняева, являясь результатом тщательного изучения архивных документов, представляет собой редкий пример живо написанной, увлекательной и одновременно познавательной исторической хроники.
Иван Грозный... Кажется, нет героя в русской истории более известного. Но Ю. Слепухин находит новые слова, интонации, новые факты. И оживает Русь старинная в любви, трагедии, преследованиях, интригах и славе. Исторический роман и психологическая драма верности, долга, чувства.